Сознание возвращалось медленно,
урывками. Затылок пульсировал тупой болью, язык распух от жажды.
Пить хотелось нестерпимо.
— Воды... — прохрипела я, но ответом
мне было молчание. — Воды...
С трудом разлепив веки, я отчаянно
проморгалась, но ничего не увидела в темноте.
— Эй, есть здесь кто-нибудь? —
позвала я и прислушалась.
До меня не донеслось ни малейшего
шороха, я слышала лишь своё прерывистое дыхание. Похлопав ладонями
вокруг, я поняла, что лежу на каком-то рваном матрасе, от которого
исходил тошнотворный кислый запах. Я резко села и застонала,
обхватив руками голову, которая нещадно кружилась.
Где я? Что я здесь делаю? Как я
могла сюда попасть? Я прикрыла глаза и напрягла память. Холод,
царивший здесь, пробирал до костей. Я поёжилась и принялась
растирать кожу ладонями. Пошарив по матрасу, я обнаружила какое-то
ветхое одеяло, от которого также неприятно пахло. Скривившись и
подавив рвотные позывы, я откинула его от себя, брезгливо
передернувшись.
Кожа покрылась мурашками.
Пошатываясь и мелко дрожа, я встала и сделала несколько неуверенных
шагов. Глаза постепенно привыкали к темноте. Кроме черного пятна
матраса на полу я рассмотрела в углу ведро. Каморка, в которой я
оказалась, была не более четырёх квадратных метров. Кое-как
разглядев дверь, я направилась к ней. Она оказалась заперта. Я
несколько раз толкнула её, и, в конце концов, забарабанила.
— Выпустите меня! Немедленно
выпустите меня! Вы не знаете, кто мой отец! Он вам этого так просто
не оставит!
Мне никто не ответил. Всё, чего я
добилась — это сорвала голос.
— Откройте, — хрипела я, стуча
кулаками по железной двери, которая гулко звенела под моими
ударами. — Откройте.
Не знаю, как долго я так, переступая
с ноги на ногу. Обуви на мне не было, и холод от голых камней
пробирал до костей. Кто-то с писком пробежал рядом со мной,
коснувшись моих щиколоток мокрым хвостом. Я взвизгнула и отпрыгнула
на матрас, завернувшись в вонючее одеяло, чтобы хоть немного
согреться.
Где-то далеко за дверью раздались
чьи-то шаги. Постепенно они приближались, а по моей спине липкой
струйкой пота пролился страх. Сцепив на груди одеяло, я отползала
всё дальше и дальше от двери, пока не упёрлась в ледяную стену.
Каким-то животным чутьём я узнавала эту размеренную поступь. Я
вспомнила... Я все вспомнила.
Это был обычный летний день,
стояла невыносимая жара. Я сдала последний экзамен и теперь могла с
полной уверенностью считать себя второкурсницей. Преисполненная
радости я выскочила из здания университета и, прижав к груди
сумочку, побежала вниз по широкой каменной лестнице.
— Милая Мила, куда ты так
торопишься? — услышала я за спиной голос своей подруги
Леры.
Она сдала экзамен по высшей
математике раньше меня, и я была уверена, что она уже умотала с
другими одногруппницами, у которых родители были менее строгими,
отмечать в ресторан.
— Я думала, ты уехала, —
произнесла я.
— Ну куда я без тебя, — хмыкнула
Лера. — Вечером мы с девчонками встречаемся у меня. Ты с
нами?
— Нет, ты же знаешь, я не могу,
отец... — покачала я головой. Радость от сданной сесии улетучилась
в один миг.
— Конечно, я всё понимаю, и мне
жаль, что так произошло. Если передумаешь — набери.
Мы попрощались, и я села в
чёрный «мерседес», приехавший за мной. После уличной жары было
невероятно приятно оказаться в прохладном салоне.
— Куда едем, Милана Аслановна? —
спросил Керим, водитель, которого мне выделил отец.
— Домой, — удручённо вздохнула
я.
Мне не хотелось возвращаться в
эти стены, где не было ни одного родного лица, но другого дома у
меня не было.
— Дорогая, как я за тебя рада, —
Аминат встретила меня на пороге и расплылась в улыбке, узнав
новость. — Уверена, что твой папа тоже бы очень
обрадовался.
