– Иди сюда, сучёнок – лицо отца было искажено гримасой злобы.
– Папочка, я больше так не буду, ну пожалуйста, не надо – мальчишка отчаянно пытался избежать очередной порки.
– Иди сюда, я сказал – прорычал отец. Мужчина грубо схватил его за руку, не заботясь о чувствах мальчишки, притянул к себе и начал, как ему казалось, правильную воспитательную процедуру.
– Папочка, ну пожалуйста, я не буду так больше.
Свистнул ремень, и мальчишка завизжал, мелко и быстро приплясывая ногами, от боли. Порка ремнем была большим унижением для него. Ремень свистел несколько раз, каждый раз попадая то по спине, то по ягодицам, то по ногам.
В этот момент мальчишка думал только об одном, что, когда эта экзекуция закончится, он будет предоставлен самому себе, и его, некоторое время, никто не будет трогать. Он сможет поговорить со своей любимой игрушкой. Хоть это и странно иметь куклу – игрушкой для мальчика, но именно этот кукла-африканец, был для него больше чем игрушка, он был для шестилетнего мальчишки другом, с кем он мог разговаривать откровенно и делиться тем, что было на душе. Обычная маленькая кукла была молчаливым свидетелем того, что находилось, за закрытыми дверями обычной, на первый взгляд семьи, обычного военного городка, в котором жили еще тысяча таких же семей.
Совсем недавно родители переехали сюда в новый гарнизон и маленький Виктор пошел впервые в школу. Сейчас для него новым было абсолютно все: и постоянное нахождение с родителями, и новая местность, и новая квартира, и много других, пока еще малознакомых детей. Абсолютно все было новым и другим для маленького Виктора. Да, конечно он так ждал этого момента, чтобы быть рядом с родителями, он так скучал по ним в разлуке, когда не мог видеть их месяцами и только знал, что где-то там далеко они у него есть. Ведь он, в основном, жил у бабушки с дедушкой, и родители только навещали его. Житейский быт у молодой семьи – был не обустроен и, поэтому молодые мама и папа решили доверить ребенка своим родителям, до того момента, пока они разберутся со своими отношениями и наладят размеренно свою жизнь.
На тот момент молодым родителям Виктора такое решение казалось самым лучшим. Все это происходило в далеком 20 веке, когда мир еще не знал интернета, мобильных телефонов, новомодных гаджетов, по телевизору вещали всего несколько каналов, а видеосалоны были заполнены людьми, которые ходили смотреть на «Рокки», «Кровавый спорт» и «Рыжую Соню», а «Греческая смоковница», считалась самым смелым и откровенным фильмом для взрослых.
Вынужденная ссылка мальчишки продолжалась достаточно долго. Сначала мальчишка жил у родителей мамы. И это навсегда сохранится в памяти, как самое любимое и безопасное место. Место где можно быть собой, место где тебя уважают и любят безусловно. Надо сказать, что место это было богом забытое. Крутые сопки, полнейшая экология, горная река, никакого производства и в ближайший город надо было ехать около двух часов. Но именно там маленький Виктор испытал безусловную любовь от деда и бабушки, которые его воспитывали и растили волею судьбы.
Он рос свободным, ему разрешали хулиганить, никогда не наказывали и при каждом удобном случае хвалили его. Взрослые люди играли с ним в мудрую игру, спрашивая, как им поступить в той или иной ситуации.
Таким образом, приучая мальчишку к анализу, ответственности и тем самым поощряли расти его личность. И он чувствовал себя, конечно же центром вселенной и был лидером уже с малых лет. Строил штаб на чердаке сарая и там, с другими мальчишками, они разрабатывали стратегические планы, играя в военные учения или стратегию. Он самостоятельно бегал на речку купаться с другими детьми, ходил в лес с прабабушкой и с лучшим другом бросал камни в стекла школы. И мог вести за руку, не совсем трезвого деда, ночью домой.
