– Что?! Ты серьезно? – ужаснулась я, закашлявшись. Чай пошел не в то горло, а мама лишь самодовольно улыбнулась, дескать, нет, это не шутка. Чёрт! Сделав глубокий вдох, я сосчитала до десяти. Успокоилась. Затем продолжила счет до двадцати, прошептав, не веря: – То есть сегодня ты, будучи консультантом в бутике «Гуччи», унизила покупательницу, а затем вылила ей на голову чай при ее «великосветских» подругах?
– Она разговаривала со мной как со служанкой! – хмыкнула она, не считая свое поведение неправильным. – А затем кричала, что уволит… Еще что-то про то, что теперь меня не возьмут даже уборщицей в метро.
Закрыв лицо ладонями, я едва сдержала слезы. Я еще в двенадцать лет поняла, что являюсь главой семьи. Работать и разгребать ошибки матери приходилось всегда. И вот наконец-то я нашла ей престижную должность. Теперь нашего семейного бюджета хватало на мою учебу в вузе.
– Тебя уволят, – без капли сомнения отчеканила я.
Сердце билось, как ненормальное, пульс стучал в висках, капли пота снова и снова появлялись на лбу. А все потому, что мой хрупкий идеальный мир трещал по швам. Я не хотела бросать институт, не хотела снова работать на трех работах, чтобы покрывать кредиты матери: на норковую шубу, дорогие гаджеты и вкусную еду.
– Не посмеют, – выпалила она, беззаботно улыбаясь. – Ты бы видела, как эта грымза визжала, когда я вылила ей на голову чашку безумно горячего чая!
– Что? – с ужасом глянув на маму, я вдруг осознала, что это конец. Все кончено.
Мы сидели около часа в почти полной тишине, только мама монотонно напевала какую-то песенку и ела турецкие сладости. Мой мозг отчаянно пытался найти выход, спасение, избавление… И вдруг меня осенило!
– Мама, ты помнишь имя этой женщины? Кем она работает? Хоть что-то?
– Она не представлялась! – расстроила меня родственница, а затем вдруг спохватилась: – О, вспомнила! До того как все это произошло, она без умолку трещала про своего сынка и бал, который он организует… Сегодня, кажется, – мама задумалась, покрутив на пальце обручальное кольцо, оставшееся от погибшего отца, а затем внезапно выдала: – Бал цветов Алана Берга! Что-то безумно крутое и пафосное. Фу, какая мерзость! Вечно эти аристократы строят из себя не пойми что…
Обед закончился, а значит, нам обеим требовалось вернуться на работу. Мама побежала в бутик дорабатывать свои последние дни, а я – в кафе, где вот уже год подрабатывала официанткой. Между заказами мне удалось узнать немного: Алан Берг – меценат, владелец крупного холдинга. Его мать не работала, а жила за счет наследства погибшего мужа. Кажется, у Алана была сестра Жанна, родная по отцу, но о ней было слишком мало информации в сети.
– Бал цветов, – пробормотала я себе под нос, совершенно не представляя, как эта информация поможет мне. Взгляд зацепился за очередное фото хозяина бала. Точнее, за его волчий взгляд, от которого по телу шли мурашки, а визу живота закручивался тугой узел. – Уверена, у этого богатого красавчика девушек хоть отбавляй!
Внезапно мимо меня прошла Маша, вторая официантка. Мы всегда работали в одну смену, но знала я о ней не так уж и много. Девушка металась между семьей, работой и учебой, как ненормальная. В чем-то ее пример всегда заставлял меня держаться на плаву и не раскисать.
Я резко заблокировала телефон и убрала его в карман, осознав, что слишком долго рассматриваю фото Берга.
– Ты сегодня хмурая, что случилось? – достаточно громко спросила я, но Маша даже не пошевелилась. Она непрерывно смотрела на золотой конверт у себя в руках, словно там были ответы на все ее вопросы. Любопытство взяло вверх, и я, сощурив глаза, с трудом прочла: «Приглашение на бал цветов Алана Берга».
