Глава 1. Госпиталь. Все началось с того, что в наш и без того переполненный госпиталь людей стало поступать все больше и больше с каждым днем. Госпиталь этот, или как мы его обитатели называем: “Пансионат для душевнобольных”, маленьким не назовешь, а если еще и пожить там какое-то время, посещая практически все, даже самые отдаленные его места, внимательно всматриваясь в постройки и архитектуру некоторых больничных корпусов, а также углубляясь в культуру и быт разных народностей там проживающих (хронически больных), то госпиталь этот может показаться бескрайним и в тоже время каким-то маленьким перенаселенным вечно хлопотным с суматошными больными хаотично снующими по нему взад и вперед, и с растущей на глазах массой бездарных главврачей и их подчиненных, утративших, или если точнее выразиться, продавших свои жалкие душонки. Нет-нет, не подумайте, что там находятся только больные пациенты, нет, – там также масса совершенно здоровых, адекватных людей, по крайней мере, они сами так считают, так им кажется, так они себя успокаивают. В нашей больнице покой сейчас это роскошь и он нам, как обитателям, так и работникам, только снится. Вот только доктор уже не тот пошел, совсем не тот, что раньше – Честный, Благородный, Добросовестный, Справедливый, Порядошный, давший клятву Гиппократа и сдержавший ее, но нет… сейчас доктор совсем не тот… – сейчас все больше по вральнику трезвонит, рассказывая как нужно жить и не болеть… Да что там доктор, вся армия была на страже мирных жителей, вся жандармерия боролась только с заядлыми преступниками, не то что сейчас издеваются над своими же пациентами… И все это, как не странно, происходит на территории нашего госпиталя, а что твориться за его стенами – это всегда оставалось загадкой. Мне сложно предположить, что же творится за пределами нашего убогого заведения, ведь я, как рядовой работник, так никогда и не покидал его пределов. Хотя сейчас все чаще показывают по вральнику (транслирующему всего лишь один агитационный канал), как местные олигвархи строят летательные аппараты и время от времени покидают территорию нашей убогой больнички, вздымаясь над ее пределами в небесные бескрайние просторы, но всё равно возвращаются обратно, тут им как мёдом намазано. Ведь здесь есть все: рестораны с разной изысканной кухней, бары, в которых разливают все вина мира, повсеместные опиумные курильни и шныряющие повсюду продавцы этого же опиума, улицы с продающими себя красавицами и красавцами, казино, где можно выбрасывать свои несметные капиталы на ветер, банки, обдирающие местную публику, даже Батикан свой тоже есть со своим Папой, как он сам себя величает, и его свитой, которая, честно вам признаюсь, настолько больна, что, как утверждает наш самый главный владелец Всея Больницы, Профессор Гегемор, или Гемор, как мы называем его за глаза: “С больнички им уж точно никогда не выбраться!”. А я слушаю его и думаю: а зачем им из неё выбираться? Ведь их и здесь совсем неплохо кормят их же почитатели, которых, как оказалось, огромное множество, готовых самозванца Папу носить на руках, да и Гегемора, честно говоря, тоже. Не зря они частенько, как утверждает один из моих постоянных клиентов, который работает поваром в столовой Батикана, – собираются на крыше, пьют, едят и о чем то тайно договариваются… Ну, да “Биг” с ними, раз народ в них так нуждается, пусть будут им на утешение. Кстати, “Биг” – это их идол, которому душевнобольных по-началу заставляли, а потом кое-где даже разубеждали, ему поклоняться: кружиться на месте с умиленными лицами и, подняв руку вверх, вырисовывать круги над головой; только и этих душевнобольных тоже разделили: одним сказали, что правая рука более эффективная, а другим – левая, также научили их мохльбе, в которой они занимаются попрошайничеством, – просят “Бига” о здравии, которое поможет им зарабатывать пиастры, которыми нужно будет делиться с Гегемором, Папой и его свитой, которая по всей территории нашего больничного комплекса отстроила несметное количество церкхковных филиалов. Так и получается, что мохлятся в небо о здравии, а в головах думы о престиже, золотых монетах и прелюбодеянии… Здравия им уж точно не видать на ряду с сегодняшними событиями, о которых я расскажу позже, а что насчёт монет, так я всегда их спрашиваю, зачем вам для этого захудалого заведения все ваши накопления? Ведь в нашем незамысловатом госпитале уж давным-давно как всё пришло в негодность, всё стало каким-то ненастоящим что ли, искусственным, неживым, всё утратило свою цену. Вселенские Человеческие, Душевные качества исчезли, люди как то было принято раньше: отзывчивые, добрые, честные, доброжелательные, благородные, любящие, интеллигентные, весёлые наконец, просто пропали, – испарились с лица Вселенной. Теперь другое время они говорят… “Время цифрового прогресса: Ди-жи-та-ли-задница” – матюг одним словом. И нет чтобы уделить больше времени энергии и тех же накопленных финансов на саморазвитие, заняться созиданием, облагораживанием себя в первую очередь, может быть даже и помочь таким же больным наконец, но нет, они продолжают из-за коврижек друг с дружкой собачиться, а ещё хуже, перед друг другом кичиться, кто же кого искуснее обдурит иль кто же под матрац побольше монет засунет, имея при этом полную пустоту внутри, заполняя её лишь радостью о наживе, прикрываясь своим идолом. И всё это произошло не так давно или это просто я не так давно живу, и не видел предыдущих распрей в нашем захудалом, но всё же мало-мальски когда-то живеньком Пансионате, в котором поменялся владелец, выторговав его у своих собратьев, банкрекетиров и олигвархов, которые были настолько стары и безмозглы, что абсолютно не знали как же его обновить, привести в годность, заставить задышать по-новому… А как по-мне, то лучше бы они вообще его не трогали, всё и так шло своим чередом, а также не влазили бы в жизнь и без того уже душевнобольных обитателей, которые с приходом нового владельца Профессора Гегемора и его новшеств вообще потеряли всякую надежду на выздоровление; но потеряв надежду, они обрели веру, которую вовремя, и главное искусно, преподнес им наш постоянный пациент “Папа Руинский”. Поговаривают, что нашли его на руинах одной из психушек, разрушенной такими же психбольными, где находился он в тяжелом душевном состоянии и жил там долгое время отшельником, голый и босый, имея при этом только две сакральные мечты: жить в роскоши, которую никто не запрещал, а также иметь вокруг себя смиренных и послушных пациентов, которые сами себя обеспечивают, не забывая естественно и о нём. И похоже, что у него всё получилось, мечта его сбылась, вернее местные главврачи, увидев в нем потенциал, помогли ему в этом, взяв на поруки и разделив паству. Поэтому так и повелось, что все обитатели, ну, или почти все, не считая парочки идиотов, к которым относится и ваш верный рассказчик, биготворят лишь двух вменяемых на их взгляд персонажей – Папу Руинского, которому предыдущий главврач поставил два диагноза: душевнобольной и патологический врун, и Профессора Гегемора. Хотя сам Гемор и его свита делают абсолютно всё, что пожелают, и которому, как я понял, с первых же минут его вступления на должность абсолютно безразличны обитатели нашей больницы, а из последних его заявлений было ясно, что госпиталь переполнен и его надо определённо проредить, желательно, раза в два, утверждал он. “Готовьтесь друзья мои!” – доносился его голос из радиолы: “Выживут лишь сильнейшие!” Но самое примечательное здесь то, что Гегемора никто никогда не видел в лицо. Он, сравнимо вездесущему рупору, который не выходя в свет, пряча своё истинное лицо, вещает на весь госпиталь, захватывая при этом даже самые отдаленные его уголки.
