Ласкающая слух мелодия не сразу разбудила Марину. Сладко потягиваясь, она лениво перевернулась на спину, собираясь спать и дальше, но сообразила, что звонит мобильник.
– Дорогая, у меня есть чем обрадовать тебя! Приезжай, обсудим детали! – сообщил новость приятный мужской баритон.
– Дело хоть стоящее? – заспанным полушепотом отозвалась она, беспокойно оглядываясь на безмятежно сопящего мужа, и поняла, что сказала глупость. За время знакомства с Георгием она хорошо изучила его и не могла не знать, что ради одного желания поболтать он не будет звонить так рано, да еще в выходной. Георгий Чаров, в прошлом подполковник ФСБ, был теперь партнером ее мужа. Пару лет назад после увольнения из органов он ухватился за предложение Матвея, показавшееся ему верхом бескорыстия, и открыл сыскное агентство. – Извини, еще не проснулась, – подавив зевоту, поправилась она.
– Жду тебя в офисе, – коротко бросил детектив и отключился. В недоумении она вышла на лоджию и, стараясь не шуметь, плотно прикрыла дверную створку.
Похрапывающий у стенки Матвей едва ли мог слышать их разговор, но в голове Марины уже мелькнула мысль, что сказать мужу о странном звонке. Матвей Иссерсон, расчетливый делец и респектабельный бизнесмен, не был ревнив, но, догадываясь о непреодолимой страсти супруги к детективным историям, категорически запретил ей совать нос в дела агентства и приставать к его директору с неуместными расспросами. Как же он ошибался и недооценивал ее! Едва ли он мог предположить, что уже целый год его жена спит с этим самым директором и с тех пор находится не только в курсе расследований агентства, но и участвует в них. Ради этого она и стала любовницей Георгия, а не из-за его веющей за версту харизмой, как потом пробовала убедить себя Марина. Впрочем, в интересах истины следует признать, что Чаров пошел на эту не предвещавшую спокойной жизни связь без особого энтузиазма и допускал Марину не далее прихожей сыскной конторы, позволив ей знать ровно столько, сколько отмеривал ей сам.
Залезая в постель к детективу, женщина рассчитывала на большую доверительность и временами осуждала себя за легкомыслие, однако ее чувства к Чарову постепенно разгорались, и она забыла первопричину своего грехопадения. Зябко кутаясь в махровый уют любимого халата, она закурила, задумалась. Звонок выдавил из нее сон, как горчицу из тюбика, и теперь она мучилась мыслью, какое дело собирается поручить ей Георгий. Неужели опять даст второстепенную мелочевку, а задание будет крутить он один? Уготованная для нее роль исполнительного статиста задевала самолюбие Марины, и она ждала подходящего случая изменить сложившийся статус-кво. Может, этот звонок и есть ее шанс?
За стеклом валил снег. Крупные рыхлые хлопья густо устилали пустынный бульвар и припаркованные авто. Заиндевелые деревья, неуклюже растопырив сучья, ловили медленно опускающиеся снежинки, а они, так и непойманные, упрямо стремились к земле. Было холодно, но мороз шел на убыль. В свете фонаря маячила фигура дворника, убиравшего снег у подъезда. Город еще спал…
Работа, о которой намекнул по телефону Чаров, вызвала у нее сомнения, если не сказать, что разочаровала. Какой-то узкоглазый с картой, толкующий о мифическом золоте барона Унгерна, зарытом где-то в даурских степях, буддийские монахи, древние монастыри, красные и белые. Это напомнило ей историю про остров сокровищ и капитана Флинта. «И как он мог повестись на все это?» – недоуменно слушая рассказ Георгия, задавалась вопросом женщина, пока тот не затронул финансовую сторону предприятия. Человек с картой платил солидный гонорар, и не имевший на тот момент серьезных заказов Чаров согласился не раздумывая. Клиента заботило следующее: удалось ли в далеком 1921 году частям Народно-революционной армии Дальневосточной республики
