Обольщать! В огне этой игры
Сгорела частица моей жизни.
Луи Арагон
Ах, что за женщина жила
(Бог её помилуй) —
Не добра и не верна,
Жуткой прелести полна,
Но мужчин влекла она
Сатанинской силой
*
…то воет бедный разум мой,
Как в ночь глухую волк голодный
*
– А может быть, она была слишком одинока?
– Глупости, она была окружена людьми, и все
Были переполнены к ней участием.
– А может быть…
*
Нет спора —
Безумье сильных требует надзора!
*
…Не советую вам впадать в отчаяние, ибо тем,
кто будет жить после нас, суждено увидеть ещё
худшее
*
…душевных наших мук
Не стоит мир
*
Я чувствую, что исчезаю постепенно. Это, может быть, смешно…
*
Как мелки с жизнью наши споры,
Как крупно всё, что против нас.
*
Нам было ясно, что мы пьём не за новое свидание, а прощаемся навсегда. Она говорила о каких-то таинственных заболеваниях, о скрытых силах звёзд, и я сказал ей, что не суеверен. Однако угрожающие тени смерти уже лежали на её лице. Мне кажется, я увидел их…
*
ИБО ПРОШЛИ ГОДЫ, И НАСТУПИЛО ВРЕМЯ ИСПОВЕДЕЙ
Предисловие
От составителя, который не претендует называться автором
Я шёл к доктору и думал: он – единственный объективный свидетель, он один знает о ней правду. Но как спросить? Да и помнит ли он?
Всё разрешилось неожиданно просто: едва я вошёл в его кабинет, как на столе увидел маленький портрет – фотографию, размером с ладонь, вставленную в красивую деревянную рамку с подставкой. Несомненно, это была она. Я торопливо представился и, издав многозначительное: «О-о!», указал ему на портрет.
– Уточните ваш возглас, молодой человек. Что именно вас интересует?
Тон его, пожалуй, был чуть более насмешлив, чем это допустимо для первого знакомства, но я не возражал, меня манили лавры её первого биографа, и я сразу открылся:
– Вы знали её, она была вашей пациенткой. Теперь вы один можете рассказать о ней правду!
– Правда?
Он склонил голову на бок и взглянул на меня с интересом, после чего, что-то видимо решив про себя на мой счёт, изрёк:
– Одни склонны считать, что правда-де у каждого своя, другие уверены, что правда одна для всех времён и народов, а я вам скажу так: никакой правды нет вообще. Есть некий ряд перекочевавших к нам из древности заблуждений, одни из которых выгодны вам, но не выгодны мне, либо выгодны всем нам, либо невыгодны никому. Степень выгоды зависит от количества заблуждающихся… А теперь, молодой человек, конкретно: что именно вас интересует?
Я понял, что мой профессор немного слишком стар и немного слишком оригинален, но других источников у меня не было: люди, близко знавшие её, уже ничего не могли сказать, а те, которые могли, говорили такое… Впрочем, кое-что я записал для будущих поколений. Может, они сумеют разобраться в том, что пока недоступно нашему пониманию?
– Где ты?
– Я там, где ветер свищет.
– Где ты?
– Там, где никто не ищет.
Наутро случилась оттепель. Ветки кустов, отягощённые мокрым снегом, никли к земле, влажные проталины жирно чернели вдоль домов. Улицы были пусты и тихи, только дворники разгребали снег широкими лопатами, да кричало вороньё. Кое-где в низинах осел туман, в котором сонно моргнули два жёлтых глаза приближающейся машины скорой помощи, надсадно завыла сирена, фиолетовое тревожное подмигиванье замелькало на снегу и вновь – туман, тишина.
Кто-то тихо поёт без музыки полушёпотом, почти речитативом:
Лето, прекрасное лето
С сонным холодным рассветом,
Лето, прекрасное лето,
С ночью белее дня.
Лето, прекрасное лето,
Как мне забыть всё это?
Лето, прекрасное лето,
Как мне прожить одной
Долгой зимой?
Лето, прекрасное лето,
Мягкое солнце и ветер,
Лето, прекрасное лето,
Хмурый, усталый вечер.
