Прощание. Повести и рассказы

Мы ходили по степи на дачу с бабушкой.

Иногда она бесила меня, а я – ее.

Радовали только карамельки «взлетные», которые она давала мне по дороге.

Так и ходили, расстояние отсчитывая карамельками, а не километрами.

А когда она ушла насовсем, я зачем-то надела ее плащ. Я знала этот плащ чуть ли не со школы. Его ей подарил кто-то.

Меня очень злило, что ее уже нет, а плащ останется. И будет здесь еще много лет, а может, еще кто-то посмеет его носить, но не она.

Мне захотелось почувствовать ее объятья. Вспомнить ее теплую рыхлую спину и руки. И я надела этот плащ и засунула руку в карман. Там был фантик от шоколадной конфеты «Буревестник» и карамелька «Взлетная».

И я точно знаю, что она лежала там для меня.

Мне было лет пять, когда в городе появилась первая церковь. Забрали дом у горисполкома, выписали батюшку, и православие официально настало.

Бабушка водила меня с собой по случаю. Там было скучно, душно и тесно, особенно в дни службы. Особенная и жесткая пытка для пятилетнего человека.

Не сиди, ты что, бабка столетняя?

Не вались, что, стоять не можешь?

Не дергайся.

Не зевай, бес залетит.

Делать было нечего, и я убегала во двор трогать котов.

Или рассматривала иконы, но их было мало.

Веселей всего было, когда батюшка надевал праздничную ризу.

Я погружалась взглядом в парчовую ткань и мысленно раскраивала ее на кукольные платья.

Вот этот кусок можно собрать, и получится юбка. Отсюда отрезать – и будут рукавчики, а из переливающихся пуговиц можно сделать диадему.

Затем приступала к камушкам в виде креста на клобуке и к концу богослужения уже выковыривала из него все. Они хорошо шли на серьги и ожерелья.

Когда кроить надоедало, я гуляла по орнаменту: погружалась в узоры, перепрыгивала с золотых нитей на цветные переплетения, пускала по блестящим дорогам автобусы и машины.

Скоро я уже знала все наряды нашего батюшки. Особенно любила красно-золотой, торжественный и очень хотела из него платье.

Когда я училась в начальной школе, мама уже работала в котельной.

Тогда Казахстан стал независимым и у нас появились тенге вместо рублей.

Но зарплату вдруг перестали платить деньгами. Давали какую-то мелочь монетами и продукты в счет оклада.

Хлеб, молоко и кефир. Редко – колбасу. И это был праздник!

Я носила домой хлеб и кефир с маминой работы. Шла по большой трубе, которая подавала горячую воду в город.

Идти по трубе, перепрыгивая стекловату, – в этом было что-то героическое.