Пока я моюсь в душе, приезжает полиция.
Разумеется, я замечаю не сразу: душ в субботу днем для меня – это целый ритуал. Когда полицейские переступают через порог, я, с ног до головы покрытая пеной с ароматом чайного дерева и мяты, во все горло ору песни из «Короля Льва».
Видимо, из-за пения я не слышу, как Кэролин, моя приемная мать, стучит в дверь ванной. И, может, поэтому она решает нарушить самое священное из правил дома МакКинли: заходит внутрь и молотит кулаком в стекло душевой кабинки.
Разумеется, я начинаю вопить.
– Иден! – совершенно некстати кричит она, если учесть, что а) я уже обратила на нее внимание, б) в душе, кроме меня, нет никого. К кому еще ей обращаться?
Должна сказать, что вообще-то это совсем на нее не похоже, и именно из-за этого я выключаю воду и просовываю в дверь голову. С волос капает на пол.
– Чего?!
– Не могла бы ты спуститься вниз, когда закончишь? – спрашивает она своим обычным, спокойным тоном, словно в просьбе нет ничего неожиданного.
– А что такое?
– Приехала полиция, – отвечает она. – Хотят поговорить с тобой.
Глаза у меня чуть не вываливаются из орбит.
– А что такое? – опять спрашиваю я, на сей раз паникуя еще больше.
Ответ Кэролин приводит меня в ужас:
– Я думаю, ты знаешь, в чем дело. Спускайся минут через пять, хорошо?
Я хочу закрыть дверь кабинки – отчасти чтобы побыстрее вымыться, но еще и для того, чтобы Кэролин не прочла того, что было написано у меня на лице. Она протягивает руку, чтобы остановить меня.
– Мама Бонни тоже пришла, – сообщает она и отпускает дверь, которая закрывается прямо перед моим ошеломленным виноватым лицом.
Я и правда знаю, в чем дело.
Не потому, что я ждала полицию, и не потому, что я совершила какое-то преступление. Сегодня утром я получила сообщение от моей лучшей подруги Бонни:
