Я осторожно веду ладонью по гладкой стене и продвигаюсь вперёд
почти наощупь. Здесь жутко темно и немного страшно.
– Семь... шесть... пять... – доносится голос Марата с четвёртого
этажа учебного корпуса.
Я на третьем. По правилам ниже спускаться нельзя. Хотя очень
хочется...
Замешкавшись у лестницы, не сразу замечаю чью-то тень,
скользящую за моей спиной. И чуть не вскрикиваю, когда кто-то
хватает меня сзади.
Хотя нет, я всё-таки кричу, но крик глохнет в чьей-то широкой
ладони.
– Шшш... Ася, это всего лишь я... – шелестит возле моего уха, и
я сразу расслабляюсь.
Позволяю Кириллу затолкнуть меня в класс алгебры – понять не
могу, как он сумел его открыть. Мы бесшумно перемещаемся к
учительскому столу и, спрятавшись за ним, садимся на пол. Голос
Марата отсюда не услышать, но он уже наверняка закончил считать и
теперь ищет всех участников игры.
– Я потеряла тебя из виду, – говорю Кириллу шёпотом. – И не
знала, куда спрятаться.
Мы сидим близко друг к другу, наши плечи соприкасаются.
– Я бы ни за что тебя не оставил, Бельчонок, – отзывается
Кирилл, и я слышу в его голосе улыбку. – Просто искал, чем вскрыть
замок.
– Надеюсь, нас не найдут...
Я немного волнуюсь оттого, что Кирилл открыл именно кабинет
алгебраички. Она у нас довольно строгая. И, в случае чего, попадёт
мне, потому что именно моя мама – завуч в нашей частной школе.
– Не волнуйся, Белка, – Кирилл обнимает меня за плечи и
вынуждает прижаться к своему боку. – Конец учебного года! Все уже
одной ногой на Мальдивах. На нас им до лампочки.
Он чмокает меня в лоб, а у меня сердце заходится от этого жеста.
Мы с Кириллом дружим с седьмого класса. С тех самых пор, как оба
сюда попали. Мы близки... Близки как брат и сестра. Он даже иногда
меня так и называет – сестрёнка. Но я, кажется, испытываю к нему
совсем не сестринские чувства...
Да в него невозможно не влюбиться!
Высокий, крепкий... Тёмные как смоль волосы постоянно находятся
в творческом беспорядке, обрамляя красивое лицо с серыми
проникновенными глазами и придавая парню бунтарский вид.
Кирилл у нас душа компании, несмотря на то, что, будучи сыном
влиятельных родителей, вроде бы должен быть зазнайкой и общаться
лишь с такими, как братья Соболевы... Точнее, он был сыном
влиятельных родителей. Они погибли в авиакатастрофе, когда в канун
Нового года летели частным рейсом... на Мальдивы.
Да, сердце у меня заходится и потому, что Кирилл упомянул
Мальдивы. Я знаю, что ему больно. Все знают, что ему больно. Но он
ведёт себя так, словно ему всё равно.
Порой это пугает.
Сейчас Кира воспитывает дядя. Хотя чего уж говорить о
воспитании, если Кирилл почти постоянно находится в нашей частной
закрытой школе и даже на праздники не стремится домой.
Я тоже обычно всё время здесь вместе с мамой. И мы с Кириллом
буквально каждую свободную минуту проводим вместе. Не знаю, что
будет, когда мы закончим школу, и нам придётся расстаться, и каждый
пойдёт своей дорогой... Но пока я отказываюсь думать об этом, ведь
впереди целый учебный год в одиннадцатом классе. Да ещё и летние
каникулы на носу...
За дверью кабинета алгебры раздаётся голос Марата:
– Если кто-то из вас свалил на второй этаж, предупреждаю сразу:
я буду в гневе!
Кир тихо хмыкает. Да уж... Сложно представить Марата в гневе,
если честно. Он у нас парень миролюбивый.
– В общем, лучше не будите во мне зверя! – продолжает тот вещать
из коридора.
Он стоит буквально за нашей дверью, и мы с Кириллом, кажется,
даже не дышим. Я продолжаю вжиматься в него, а он обнимает меня за
плечи.
Слышу, как щёлкает дверная ручка... Потом ещё одна. Марат
проверяет каждый класс. И очень быстро добирается до нас.
Всё!
Похоже, мы будем первыми, кого он найдёт...
