Чувство беспокойства сидело занозой внутри Димки ещё со вчерашнего вечера. С того самого момента, как он услышал в телефонной трубке своего навороченного мобильника тихий Светкин голос: «Я не сдала». Это означало – конец. Почему-то сразу на ум пришла сцена из кино про Штирлица, где сутулый агент Плейшнер неспешной походкой заходит в дом, забыв о предосторожности и даже не заметив цветка на окне. Димка отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, но гулять ему разом расхотелось, и он решил вернуться домой.
– Пока, пацаны, – Димка махнул рукой на прощание.
– Опять трухаешь, Димыч? – язвительно отозвался на его «пока» Ас. – Так и скажи, что слабо тебе с моста порхнуть.
– Ты чего, Димас? – Лёха догнал друга и вцепился ему в куртку. – Сейчас Лилька подкатит. Тебе надо ловить момент. Потом когда ещё сможешь перед ней покрасоваться? Или реально трусишь? Не бойся, всего-то делов – с моста на вагон сигануть.
Димка не ответил на уговоры друга, и пошёл прочь от железнодорожной станции по мокрому тротуару. Спускаться в метро не хотелось, поэтому решил добираться до дома пешком. По пути вспоминал.
Всё началось в тот пасмурный июньский вечер, когда шаги родителей, спешащих на отдых в «тёплые страны», смолкли в подъезде. Светка, старшая Димкина сестра, выглянула в окно, помахала невидимым папе и маме рукой, и взволнованно проговорила:
– Наконец-то! Я уж думала, что они никогда не уедут. Я сейчас, скоро!
– Ты куда подалась? – Димкин вопрос разбился вдребезги о захлопнувшуюся за сестрой входную дверь.
Светка вернулась буквально через несколько минут, бережно прижимая к груди маленького пищащего котёнка. Подошла к дивану, стоящему в гостиной и скомандовала:
– Плед давай. Стели его вот сюда и музыку сделай потише, оглохнуть можно.
– Ты где котёнка взяла? Он же грязный весь, и глаза у него… Фу…
– Это девочка, её выбросили злые люди на дорогу под дождь, – Светка сюсюкала над котёнком, потом повернулась к Димке. – Тащи тёплую воду, марганцовку и ватные диски. Сейчас мы глазки ей промоем…
Димка не стал спорить с сестрой, пошёл в ванную за водой и медикаментами. Когда вернулся, Светка сидела на ковре, расстеленном на полу, и гладила котёнка по голове.
– Давай, – скомандовала сестра. – Будешь помогать. Сначала раствор марганцовки сделай слабенький, а потом, пока я ей буду глаза промывать, ты молока разведи водой. Всё понял?
– Свет, а она чего, теперь у нас жить будет? А вдруг она того, в смысле всё обгадит? А предки когда вернуться, они же нас убьют…
У Димки было бесконечное количество вопросов, но Светка его оборвала:
– Не могу я её бросить, Димасик, понимаешь? Она же совсем маленькая, не выживет самостоятельно. Я её уже неделю выхаживаю, мне баба Поля вахтёрша помогала. Я Баську у неё в подсобке прятала. Но бабе Поле завтра смену сдавать, так что больше у нас убежища нет. Да, моя хорошая? – Светка потрепала котёнка по голове. – Завтра мы с ней домой поедем.
– Это куда?
– Я мотанусь быстро в деревню, пока предки на курорте. Если чего, прикроешь? А хочешь, ещё секрет расскажу? – Светка расплылась в улыбке. – Я на работу устроилась в ветклинику. Буду работать вечерами.
– А когда отец узнает? – спросил Димка, но Светка только пожала в ответ плечами.
Димка часто не понимал сестру: «Чего бунтует?» Денег на карманные расходы отец никогда не жалел. Светкину учёбу в универе оплачивал. От них с сестрой требовалось-то совсем немного: копить знания и не перечить родителям. Так ведь нет, Светка вбила себе в голову, что должна посвятить жизнь братьям нашим меньшим, и плевать ей хотелось на журналистику. Теперь вот ещё и на работу устроилась. К чему ей всё это?
Отец, конечно же, узнал о Светкиной тайне. На удивление не стал громко возмущаться и читать нотации, только поставил условие – диплом журналиста дочь должна получить. Светка согласилась и… завалила экзамен.
