Пушкина, Августиновича, Мицуля, Жданко, Штернберга – и другие хорошие человеко-горы. Горы Сахалина и его люди

Ловля момента привела меня в Восточный. Поселок на восточном побережье Сахалина. Люблю ходить от одного моря к другому и сегодня выбор пал на голову Восточного. Он находится километрах в 40 от самого узкого места Сахалина и его это нисколько не смущает. Места эти знакомы с детства, ведь совсем недалеко мы собирали клоповку, впрочем и продолжаем. Уходя чуть дальше и глубже, я видел с высот дальние сопки. Их высоты были так себе, под семьсот метров, но их изящно неправильные формы заставляли волноваться как прыщавого юношу при виде обнаженной женской груди. Одна из гор относительно полого смотрелась с одной стороны, и круто обрывалась в другую сторону. Появилось предположение, что так находится какая-то мощная каменная стена, дикий скальный обрыв. В 2010 году мы проходили в около тех местах походом с того побережья, но выше места моего предполагаемого похода. Но вся та красота ускользнула от взглядов шести походников. Мы шли в те дни в дождях и туманах, едва замечая что творится перед носом. Я хотел исправить эту оплошность, и кроме того пройти через самую высокую точку, а не через низкий перевал, как в те незабвенные дни и ночи.

Сказал и стал делать. Сперва поехал поездом в Восточный. Уже привычно соскочил в десять вечера на отсутствующий перрон, взял точный курс на морской пляж. Он выступит в роли гостиничной базы, а номером в гостинице послужит палатка. Огромадный пляж мелькал огнями то ли браконьеров, то ли законопослушных граждан; я не стал разбираться в этом вопросе и уснул. На ужин кусок пиццы и литр яблочного сока.

Последние дни августа, все еще очень тепло, жаль только, что прошли дожди, и их ауканье меня еще ждет, только я пока не в курсе. Утром побрел на завтрак. Чтобы не залезать в продукты, пошел в местную забегаловку – «Луна и Яичница», где съел яичницу и еще что-то нехитрое, но сытное. Заправленный по горловину, выдвинулся уже в путь, но наткнулся на местного жителя и спросил его про виды на урожай клоповки. «Какая клоповка? Вся погорела в сем году. Жара стояла аховая» – дохнул на меня перегаром мужик в возрасте. А то я не видел продажных столиков с ней, лишь шампиньоны белели в ведерках. А красного ничего и не было.

Жара в этом году и впрямь не баловала прохладой. Выйдя за околицу тут же поймал разнонаправленную логику сезона. Дорога была покрыта слизкой пленкой, глина липла к пяткам, и можно было попрощаться с рассчитанной скоростью и удовольствием хождения по дороге. Дожди зарядили в невпопад.

Река была несколько мутновата, а горбуша все равно упрямо шла в направление нереста. Пожелав ей удачи, помесил грязь дальше. Я не расстраивался, знал, что дорога вскоре вскочит на бугор. Сделает это резко и требуется к этому готовиться. Была надежда, что выше она образумится и предоставит немного более приятную поверхность. И где-то сбылись мечты, а где-то нет. Это немного подбешивало в меру. Все равно по плану требовалось быть в определенном месте и не дальше. Точка прихождения находилась в устье реки Омуль. Ей выпала честь там впадать в реку Пугачевку, одну из главных рек юга Сахалина. Как логическое следствие, мне очень требовалось дойти до Пугачевки.