«Так-с. Ну и с чем мы добрались до очередного дня рождения?!
А ни с чем. И похвастаться то нечем.
Разве, что изменилась последняя цифра, что особо-то и не
радует.
А что может радовать? Подумаешь, на год старее
стала.
Ну, а если разобраться, то до этой даты еще целых полтора дня
жить.
И Что это у нас получается? А это у нас получается воскресенье и
всеобщий выходной. И поскольку Олюшка завтра уедет в свой холодный
Норильск, а дни рождения заранее не отмечать не принято, то было
решено просто «почаевничать» с девчонками сегодня у
Ани.
Аня была мне не просто подругой и кумой, а еще доводилась
дальней родственницей. И хотя они с Олей были на несколько лет
старше меня, мы очень-очень-очень давно дружили.
Олиного мужа, после института направили на работу в Норильск и
подруга, как «жена декабриста» последовала за ним. Но расстояние не
погубило нашей крепкой дружбы. Каждый год Оля с детьми и мужем
приезжала к родителям, и мы встречались.
Но в этот раз подруга приехала одна.
Анин дом был уже недалеко, осталось перейти проезжую часть,
потом свернуть за угол, и я на месте.
Размышляя, я посмотрела на светофор и, увидав, что загорелся
разрешающий «зеленый» собралась поставить ногу на «зебру».
Не успела я произвести эту манипуляцию, как передо мной, нарушая
все правила, прямо на пешеходном переходе, остановилось «нечто»
серебристого цвета. С тонированными стеклами.
Внутри меня все оборвалось. Я выругалась про себя, но
взглянув на светофор и заметив, что «зеленый» еще горит, обошла эту
«субмарину» и направилась дальше.
Мысли переключились на водителя.
«Он что, свои права за редиску купил? И где в данный момент носит
нелегкая сотрудников ДАИ?
Вот если бы я переходила дорогу на «красный», то инспектор
обязательно появился, чтобы прочитать мораль (это в лучшем случае),
а в худшем – прощай купюра.
Ну, да шут с ним, с водителем. Может ему плохо стало? Ничего ж не
случилось и, Слава Богу».
И я зашла в Анин двор.
Подруга, заметив меня из окна кухни, послала своего
старшенького открыть дверь подъезда. Во многих домах уже стояли
домофоны, только жильцы их дома, почему то, не хотели такого
«новшества». Поэтому без ключа и
предварительной договоренности к подруге можно было и не
попасть.
- Привет, мать – Никита гостеприимно открыл мне дверь подъезда. –
Заходи. Ольга ваша уже давно пришла, а отца в булочную
погнали.
- Зачем? – спросила я, подымаясь по ступенькам впереди Никиты. –
Ведь я же сказала, что сладкое сама привезу.
- Не знаю, мам. Я на кухню уже и не захожу.
Никита, старший сын Ани, называл меня матерью или мамой по
привычке, потому что в детстве его частенько «подкидывали» мне и он
считал моего сына своим родным братом. Слово «крестная» его
коробило и ассоциировалось с крестной феей.
- Я же не Золушка – смеясь, говорил он.- Ну не могу я тебе
«Выкать» и «Крестной мамой» называть. Хочешь, по имени буду?
- Да называй, как хочешь. Не в названии дело, а в отношении.
Вот так и повелось.
Последние четыре года Никита на «зимнее время» перебирался ко мне.
И в институт добираться близко, не надо вставать в несусветную рань
и нестись через весь город на занятия, и в соседнем доме жила
девочка, с который мой двадцатидвухлетний крестный сын давно
встречался.
В общем, и куме спокойно, что дитя по ночам не шастает, и мне не
скучно.
С мужем мы разошлись давно и не мешали жить друг другу. От
брака остались тяжелые воспоминания и еще сын Ромка.
Маме моей бывший зять не нравился патологически (еще бы,
ведь он был старше меня на девять лет) и она находила прелесть и
радость в том, чтобы высказывать ему свои претензии в глаза.
В свою очередь зять тоже не платил ей горячей любовью. Даже мой
папа не мог их помирить. А он в этом деле мастер.
Раздельное проживание тоже ничего не дало. Мама наведывалась чуть
не каждый день с проверками. Уговоры и скандалы не помогали.
Оставался один выход – заграница. Но я не уверена, что и это бы
сработало.
