Пролог.
На залитой светом от множества осветительных приборов сцене в красном кожаном кресле в огромных очках в золотистой металлической оправе на маленьком носу сидит юноша с всклокоченными волосами. Рядом с ним молодой мужчина в тёмном элегантном костюме выполняет роль ведущего вечерней программы.
– Скажите, – задаёт мужчина очередной вопрос, – как вы своим детским организмом воспринимали те трагические обстоятельства, в которых вы оказались волею судьбы в трёхлетнем возрасте.
Парень на несколько секунд замирает, полузакрыв глаза, как бы погружаясь в воспоминания, а потом начинает говорить:
– Для меня это была данность. Я просто принимал мир таким, каким он был вокруг меня. Мне порой было страшно, порой тоскливо, всегда голодно, но это был мой мир и другого я не знал. Просто мне было не с чем сравнивать. Я считал, что так живут все дети и только с течением времени я понял, что это не так.
Только сейчас, анализируя прошлые события, понимаю, что я неоднократно находился на волоске от смерти. Этот взрыв, обрушивший стену нашего подвала. Я тогда, оглохший, бесцельно бродил между покорёженными бетонными плитами. Не знаю о чём я тогда думал, но явно не о том, что чудом остался жив после попадания в здание детского дома многотонной бомбы.
Парень немного помолчал, в задумчивости сдвинул на лоб очки и протёр кулаком глаза, а затем, вернув очки на место, продолжил:
– Я мог запросто остаться там, под развалинами здания или уже потом, падая в горящем вертолёте мог запросто умереть от осколков, пули, удара вертолёта о землю.
Я был на волосок от смерти и тогда, когда, сидя в самодельном рюкзаке на спине у воспитателя, неожиданно очутился в воде. Вода едва не залила мне нос, оставалось каких-то полсантиметра. Странно, но никакого страха я тогда не чувствовал.
Как не чувствовал страха, когда мы шли по минному полю. Мне, наоборот, почему-то очень хотелось потрогать эти зеленоватые округлые бока мин, погладить их. Мне казались они такими интересными, как новые игрушки, с которыми я ещё не играл.
Теперь то я знаю, что таких моментов было больше, гораздо больше, просто я о них тогда не догадывался.
Парень, наморщив лоб, замолчал.
– А как вы считаете, ваши товарищи ощущали те же самые эмоции, что и вы? – задал свой очередной вопрос ведущий.
– Не знаю, – юноша пожал плечами, – как я могу это знать, это надо у них спросить.
– А вот мы сейчас это у них и спросим, – громким и каким-то наигранно радостным голосом провозгласил ведущий.
И тут, под взрывную бравурную музыку в зал вошло двое парней и две девушки, по возрасту немного старше юноши, сидящего в зале, кроме, разве что последней девушки, которая долго держала в объятиях юношу и даже расплакалась, уткнувшись ему в плечо.
– Ну вот, – продолжил ведущий, – обнялись, прослезились, а теперь послушаем рассказ о прошедших событиях со слов ваших друзей…Павел, вам слово.
Глава 1. Детский дом.
– Вот, – Павлик протянул руку и разжал кулак. На его ладони лежала маленькая мышка. Она была игрушечная, но выглядела совсем как настоящая. С короткой серой шёрсткой, чёрными глазами-бусинками и длинным тонким хвостиком. Сбоку мышки находилась заводная головка. Павлик левой рукой зажал колёсико, расположенное на «брюшке», а правой несколько раз покрутил заводную головку. Затем аккуратно положил зверька на плиточный пол туалета:
– Ну-ка, расступись, – скомандовал он.
Мальчишки, обступившие Павлика со всех сторон, раздвинулись, открыв перед зверьком небольшое пространство. Павлик подождал ещё немного, наслаждаясь видом ребят, которым не терпелось поскорее увидеть, как мышка побежит, а потом разжал руку.
– В-ж-ж-ж-ж, – с механическим жужжанием мышка резво докатилась до плинтуса и уткнувшись в него, перевернулась.
