Тияне казалось, что душа готова разорваться на
мелкие ошмëтки от горя, а на глазах не появилось ни одной слезинки.
Батюшка что-то заунывно бормотал. Пахло ладаном и
восковыми свечами. Немногочисленная родня и друзья стояли у гроба и, казалось,
даже дышали слишком шумно. Это всё ужасно раздражало.
Наконец-то церемония закончилась. Тияна подошла к
усопшей и прикоснулась к руке под тонким покрывалом.
— Прости, мам, ты же знаешь, что на самом деле мне
очень больно, — шепнула она.
Тëтка, её муж и двоюродные сестра с братом тоже
попрощались. Следом мамин любовник и подруги. Потом на гроб положили крышку и
начали заколачивать.
— Не стыдно? Хоть бы одну слезинку проронила, —
двоюродная сестра толкнула её в бок локтëм.
Тияна обернулась, но на её лице не проскользнула
ни одна эмоция. Она посмотрела на сестру отрешённым взглядом и пошла на выход.
Её догнал бывший мамин любовник, Геннадий
Петрович, чтобы попрощаться. Мужчина был женат, имел свой ресторан, но одно
время спал с поваром из своего заведения, матерью Тияны. Когда мама заболела
раком, он поддержал. Болезнь оказалась стремительной: обнаружили поздно,
метастазы, как невидимые убийцы, расползлись по телу, не принося дискомфорта
или боли. Мама в очередной раз пошла проходить врачебную комиссию для
медицинской книжки, и тогда выявили, что дело плохо. Через полгода её не стало.
Последние два месяца мать лежала, и Тияна ухаживала за ней, как могла.
Повезло, что Геннадий оказался мужчиной гулящим,
но всё же очень добрым. Он безвозмездно помог с похоронами. Сказал, что придёт
проститься с бывшей возлюбленной. Тияна не возражала, тем более что сама по
выходным подрабатывала в ресторане. Также пришли пару маминых подруг, которых
девушка хорошо знала.
Поехали на кладбище. Тияна всю дорогу думала, что
жизнь для неё рухнула в один момент. Мама была её другом, единственным во всём
мире родным человеком. Она так и не сказала, кто её отец, даже перед смертью не
призналась.
На кладбище все кинули в могилу горсть земли.
Потом гроб закопали и сверху воткнули деревянный крест с табличкой «Северцева
Марина Игоревна». Были также написаны даты рождения и смерти.
Тияна вздохнула. Её фамилия Милич по отцу. Тияна
Тихомировна Милич. Так было указано в паспорте. В свидетельстве о рождении
отчества не стояло. Возможно, мама выдумала имя отца, потому что дочь захотела
отчество в паспорте, как у всех в России.
Тëтя утирала глаза платком, временами поглядывая
на неё. Девушка не понимала, искренние её слёзы или нет. Только надеялась, что
так и есть.
— Пошли, Тия. Пообедаем в кафе. Я оплатила
скромные поминки. Спасибо Геннадию Петровичу, что помог с остальным, — сказала
Венера.
Геннадий не поехал с ними на кладбище. Попрощался
у ритуального центра. Зато остальные планировали ещё и на поминки пойти. Тияна
снова села в автобус, присутствие множества людей невероятно напрягало. Она
вспомнила, как тяжело было в детском саду. Дети шумели, визжали, бегали друг за
другом. Милич заходила в комнату для сна, забиралась на подоконник и часами
сидела там, глядя на то, как на улице кружится снег, медленно падая на землю. В
такие минуты хотелось укрыться за пеленой этого снега, чтобы не слышать
раздражающий смех и топот ног.
«Вы знаете о том, что ваша дочь слишком странная?
Постоянно торчит в спальне. На прогулке выбирает самый дальний уголок нашего
участка и сидит там. Советуем обратиться к врачам», — воспитатель сказала это
маме прямо при ней.
— Тия, ты меня слышишь? — сидевшая рядом тëтя
вывела из воспоминаний.
— Да, тëтя Венера, — безразличным тоном ответила
девушка.
— Мы тут с Юрой думали о тебе. Как ты будешь жить
одна? Перебирайся к нам, дом же большой. Комнаты отдельной нет, но в спальне
Паши вторая кровать. Свою квартиру сдашь. Разумеется, будешь деньги нам давать
на продукты. Не всё, часть, — произнесла тëтя.
