Николай Андреевич Мудрогель[1] (1868–1942) – один из немногих сотрудников Третьяковской галереи, первые шестнадцать лет работы которого прошли в ближайшем общении и под непосредственным руководством самого ее основателя – Павла Михайловича Третьякова.
Поступив в галерею пятнадцатилетним мальчиком, Мудрогель ко времени смерти П.М. Третьякова уже являлся опытным, прошедшим прекрасную музейную выучку техническим работником, хорошо усвоившим всю сложную специфику музейного дела.
Живя с раннего детства постоянно в доме Третьяковых и работая с юных лет в том окружении людей и событий, среди которых росло и формировалось собрание галереи, он имел возможность в качестве близкого свидетеля наблюдать жизнь и деятельность П.М. Третьякова, а также всю окружающую его обстановку.
От автора этих записок, конечно, нельзя требовать глубоких выводов и правильных оценок всего того, чему он был свидетелем, так как он почти не получил образования и не обладал достаточно широким кругозором. Кроме того, работая над своими воспоминаниями уже в очень преклонных годах, Мудрогель не всегда был точным и объективным в освещении отдельных фактов и событий. Поэтому фактическая сторона записок потребовала и дополнительной проверки, и больших уточнений.
Тем не менее воспоминания Мудрогеля ценны и интересны, как живой документ, как страница истории галереи, и, читая их, нельзя не отдать должное большой наблюдательности автора, его умению остановить внимание читателя на наиболее интересных происшествиях, дать в метких описаниях замоскворецкого купеческого быта того времени нужный фон, на котором особенно ярко выделяется необычная личность П.М. Третьякова и значительность его собирательской деятельности. П.М. Третьяков твердо верил в необходимость и важность своего дела для развития русской культуры, для просвещения народа. Эту большую заслугу П.М. Третьякова перед родиной и обществом Мудрогель сумел понять и по-настоящему оценить.
Личность создателя галереи, П.М. Третьякова, предстает перед читателем во всей ее многогранности и разносторонности; выявляются некоторые дополнительные подробности его отношения к своим коллекциям.
Перед нами, с одной стороны, деловой человек, хороший хозяин, не склонный зря бросать деньги, очень ценящий свое время и труд, с другой стороны – человек исключительной целеустремленности, готовый во имя идеи создания народной галереи русского искусства не считаться ни с какими затратами времени, труда и денег.
Мягкий и отзывчивый в обычной жизни и в своих повседневных отношениях с людьми, П.М. Третьяков делается строгим, взыскательным и твердым, не допускающим никаких компромиссов в вопросах, касающихся непосредственно интересов собрания, его дальнейшего развития, пополнения и сохранности входящих в него произведений.
Из отдельных приводимых Мудрогелем высказываний П.М. Третьякова, из ряда упоминаемых в записках фактов видно, что тот не ограничивался только собирательством. Его глубоко волновали и заботили вопросы лучшего сохранения произведений, связанные, в первую очередь, с их консервацией, а затем с работами по их реставрации. Здесь для Третьякова были одинаково важны и сложные проблемы влияния на художественные произведения света, температуры, состава воздуха, и лучших методов ухода за ними, их уборки, правильного хранения в фондах, упаковки, перевозки и т. д. Он сам разработал инструкцию по работе и обращению с экспонатами и строго следил за выполнением ее техническими работниками.
Приводимые автором записок отдельные случаи мелкой реставрации, производившейся самим П.М. Третьяковым, действительно имели место и находят подтверждение в переписке П.М. Третьякова с И.Е. Репиным.
