Февраль 2016 г., Демир Гюрсой
Натянув толстое серое худи, я посмотрел на свое отражение в зеркале.
Сложив указательный и большой пальцы в форме пистолета, я прищурился и сделал вид, что спускаю курок. Бум! Рот открылся в беззвучном крике, потом губы тронула улыбка, затем насмешка.
Я отбросил это ребячливое поведение и взъерошил свои светло-каштановые волосы, поэтому маленькая прядь упала на лоб. Мне хотелось, чтобы прическа была небрежной – нравился этот образ.
Я сделал несколько разминочных движений, чтобы подготовиться к бегу, накинул на голову капюшон и, выйдя из комнаты, направился к лестнице. Перепрыгивая через ступеньки, выскочил в широкий коридор, но в этот момент заметил нашу помощницу Айсун, которая подпрыгнула на месте от моего внезапного появления. Она уронила корзину с бельем на пол и приложила указательный палец к губам. Стало понятно, что я ее напугал.
– Извините, Айсун, – смущенно сказал я, протягивая обе руки.
Это был естественный жест, но, не получив руки в ответ, я был вынужден просто держать свои в воздухе. У меня с трудом получилось сдержаться, когда Айсун, ничего не сказав, отошла от меня.
В ответ на поднятый мною шум из гостиной донеслась мамина ругань. У меня заложило уши.
– Спускайся по лестнице медленно, малыш. А то упадешь и что-нибудь сломаешь.
Проявляя свою привычную материнскую заботу, она вышла из гостиной и оказалась в поле моего зрения в коридоре.
Отрезав свои длинные волнистые волосы до плеч, мама стала казаться мне еще более суровой. Но я не мог отрицать, что этот жесткий взгляд ей шел: она контролировала себя и была очень уверенной. Как будто передо мной стояла стальная женщина.
Она подошла ко мне, уперев руки в бока и подняв брови, но я, не обращая внимания на ворчание, быстро поцеловал ее в щеку. Несмотря на раздражение, она не издала ни звука, а затем и вовсе рассмеялась.
К сожалению, даже строгое поведение мамы мало на меня влияло. Я не был послушным сыном, поэтому в ее глазах все равно ничем не отличался от маленького непослушного пятилетнего мальчика.
– Куда это ты собрался? – с любопытством спросила она, потянула шнурки моего худи и завязала их в плотный узел. Если бы мои близкие друзья увидели меня в таком виде, они бы спросили, где моя соска.
– Как ты знаешь, это единственный способ подготовиться к турниру, поэтому я позанимаюсь в зале.
В ответ на мой язвительный комментарий мама затянула шнурки еще сильнее, продолжая все крепче сжимать их между пальцами. Неужели она собиралась задушить меня и отправить на тот свет?
Я уже начал готовиться к футбольным турнирам, которые будут проходить в школе весной. Хоть я и был болельщиком «Галатасарая»[1], меня не очень интересовал футбол, и в турнирах мне хотелось участвовать по другой причине. Мама понимала меня, поэтому не единожды говорила: «Я не хочу, чтобы мой сын выглядел как один из тех обрюзгших парней, которые выглядят старше своих лет». По ее настоянию я записался в спортзал в прошлом году. Не мог спорить с мамой по этому поводу, потому что мне тоже не хотелось, чтобы мое тело было в плохом состоянии. Даже если мое недавнее поведение говорило об обратном…
– Ты ведь останешься на ночь? – взволнованно и с любопытством спросила она, и я отошел от нее, отводя глаза и сосредоточившись на том, чтобы быстро развязать шнурок капюшона у горла.
Как будто мало того, что я все дни проводил с Батуханом, я еще и запланировал совместные выходные: пообещал, что остаток дня проведу с ним, играя в PlayStation в моей квартире, а потом мы пойдем с Эмре и Бахар в кафе на пляже, чтобы разобрать домашнее задание на полугодие. Другими словами, у меня просто не было возможности остаться дома.