После второй бутылки нашу маленькую компанию – меня, Захара, Егора и Анечку проперло на философские беседы.
– Мне кажется, что главное в человеке – это душа, – глубокомысленно изрек я, наблюдая за тем, как коньяк плещется на дне стакана.
Парни только переглянулись насмешливо, но ни слова не сказали, зато Анька отреагировала.
– Да ла-а-адно, – протянула она, – Где ты и где душа?
Язва. Хоть бы раз смолчала.
– В смысле, где я и где душа?
– В прямом, Волшин! Ты же знакомишься с одной целью – затащить в постель. Очень сомневаюсь, что в тот момент, когда у тебя подгорает, ты думаешь о тонкой душевной организации бедной девушки.
– Я тебе больше скажу, – ухмыльнулся Егор, – он так занят высматриванием стройных ног, что ему просто некогда обращать внимание на всякую ерунду вроде души.
– Хочешь сказать, что я только на оболочку ведусь? – возмутился я, – Что меня только внешность интересует.
– Разве нет? У тебя же что ни девка-то модель. Ноги – во, грудь – во, попа – во, – Аня выразительно изображала женские перегибы.
– Я не виноват, что мне такие попадаются! – попытался оправдаться, но попытка с треском провалилась.
– Они не попадаются. Ты сам выискиваешь их и набрасываешься, как голодный. А если они упираются, то ходишь следом, канючишь и за рукав дергаешь.
– Да не дергаю я никого!
– Угу. Помню, как ты ко мне клинья подбивал, – хитро произнесла она, а потом, по-идиотски дергая бровями, передразнила, – Хочешь, я буду твоим пирожком?
– Не было такого.
– Было. Было. Не отнекивайся. Как хвост ходил и замуж звал.
Мерз тут же глянул на меня по-волчьи выразительно. Его всегда бесило, когда об этом заходила речь.
– Это было давно и неправда, – отмахнулся я, – И вообще недолго.
– Потому что ты сдрейфил! – победно ухмыльнулась Осипова.
– С тобой попробуй не сдрейфи, – я отхлебнул коньяка и поморщился, – и вообще, я не понимаю, о чем мы говорим.
Отличный вечер в компании друзей, вот только пьяный разговор свернул куда-то не туда.
– О том, что ты неисправимый бабник, – подсказала девушка с милой улыбочкой, – я бы даже сказала беспросветный. Клейма негде ставить.
Вот зараза!
– Захар! Она меня обижает, – я обличающее ткнул пальцем в сторону его жены.
– Ничем не могу помочь. Сам разбирайся.
– То же мне друг, – просопел я обиженно, а он в ответ лишь плечами повел и усмехнулся. Смешно ему, понимаешь ли! – и вообще! Я в коне не согласен с вашими претензиями.
Троица насмешливо переглянулась между собой, явно напрашиваясь на то, чтобы быть посланными далеко и надолго.
– Хотите, я хоть завтра познакомлюсь с какой-нибудь тетушкой-бегемотихой? – раздраженно предложил я.
– А смысл? – невозмутимо отозвался Захар, – Вы с ней пару раз прогуляетесь для вида, а потом ты сбежишь, так и не дойдя до главного. Бесполезное занятие.
Да что б тебя!
– Мы все состаримся, пока он в своей погоне за длинными ногами, наконец, чью-то душу рассмотрит, – встрял Егор, – поэтому предлагаю начать с простого и более приземленного.
Мы дружно уставились на него. Я – с сомнением, а Захар и Аня – с явным интересом.
– Давайте, подгоним ему ночную бабочку плюс-сайз. Так сказать, на пробу.
Я громко выругался, а Анька щелкнула пальцами и радостно произнесла:
– Отличный вариант. Так сказать лайт-версия. На счет души тут вряд ли что проверишь, а вот с оболочкой – запросто.
– Идите вы в задницу! Все! Дружно взявшись за руки и приплясывая!
– Что ж ты так быстро отказываешься? – ухмыльнулась Оса, вызывая стойкое желание свернуть ее тонкую шейку. – Мы скинемся. Возьмем тебе самую дорогу. Чтобы и на пяти языках говорила, и Шекспира цитировала, одновременно играя на скрипке…ну или еще на чем.
– Спорим, что у него вообще не встанет, – Магницкий подлил масла в огонь. – будь у нее хоть пять высших образований и наипрекраснейшая душа.
