День, когда Селесте Эредия Матаморос пришла к горькому выводу, что её брат Себастьян погиб во время ужасного землетрясения, которое 7 июня 1692 года полностью разрушило прекрасный город Порт-Ройал, она прокляла несправедливую судьбу, заставившую её почти пятнадцать лет оставаться вдали от того, кого она любила больше всего на свете, и когда судьба вернула его ей, то сделала это лишь для того, чтобы вновь отнять его – жестоко, неожиданно и, на этот раз, окончательно.
Но она решила не оплакивать его.
Слёзы наполнили её душу, и, подобно душе, которая есть нечто неосязаемое и пребывающее в каком-то ещё не до конца определённом месте тела, её слёз никто не мог увидеть. Нужно было заглянуть глубоко в её глаза, чтобы обнаружить, как они прячутся в самой их глубине, словно в бездонном колодце, куда даже сама его хозяйка отказывалась спускаться.
К её боли прибавлялась и боль её отца, всё больше недоумевавшего перед тем, что жизнь изощрённо мучила его без видимой причины. После того как она однажды уже подтолкнула его почти к самому краю безумия, она на время вырвала его из этой бездны лишь для того, чтобы вновь повесить над ней, как куклу.
Сидя вместе с дочерью перед зловонной бухтой, в которой ещё плавали обломки множества кораблекрушений, вызванных землетрясением, и на пляжи которой ветер выбрасывал останки тел, что уже даже акулы отвергали, он задавался вопросом, возможно ли, что тело его сына тоже стало добычей этих акул, или, быть может, оно оставалось заточённым в трюме его корабля, некогда величественного, но теперь представлявшего собой не больше чем разбитый нос, торчащий над поверхностью жирной воды.
– Даже могилы нет! – пробормотал он жалобно. – У него не будет ни места, где упокоиться, ни надгробия, которое бы напоминало о его существовании.
Его дочь нежно погладила его слегка дрожащую руку.
– Могилы хранят только тела, отец, лишь останки. – Селесте указала на бескрайнюю синюю и прозрачную водную гладь, простиравшуюся за той полоской земли, где когда-то возвышался Порт-Ройал, и добавила: – Уверена, Себастьян предпочёл бы покоиться в бескрайнем море, которое он так любил, и я клянусь, что его жизнь запомнят на долгие годы.
– Как?
– Построив корабль, который будет бороться с работорговцами в его честь, – ответила девушка с той удивительной решительностью, которая была частью её натуры и заставляла верить каждому её слову. – И я не остановлюсь, пока тысячи несчастных не благословят его имя, а десятки негодяев его не проклянут.
– Ты всё ещё веришь в эту абсурдную идею?
– Я не верю, – спокойно ответила она. – Я начинаю.
И на следующее утро она начала, отправившись к обременённому заботами полковнику Джеймсу Бьюкенену, который в силу внезапной физической гибели всех его старших офицеров за те три страшные минуты, когда земля словно сошла с ума, стал единственным, кому выпала ответственность навести порядок на острове, всё ещё ошеломлённом непостижимой трагедией.
– Мы пришли просить разрешение на извлечение сокровищ, которые мой брат, капитан Себастьян Эредия Матаморос, хранил в трюмах своего корабля «Жакаре», затонувшего в бухте во время землетрясения 7 числа.
Добрый человек, который ещё даже не успел отправить корабль в Лондон с докладом о случившемся и запросом инструкций, сонно оглядел решительно выглядящую привлекательную девушку и подавленного старика, стоявшего рядом с ней. После нескольких секунд колебаний он спросил:
– У вас есть документы, подтверждающие родство или право собственности на корабль?
– Все они на дне моря.
– Этого следовало ожидать! – признал озадаченный военный, полностью осознававший, что не знает, как справиться с огромным ворохом проблем, свалившихся на его плечи. – Поступим так, – добавил он. – Я издам указ, и если через четыре дня никто не предъявит возражений, я дам вам это разрешение. – Он указал на неё пальцем. – Но треть всего, что вы поднимете, пойдёт в фонд помощи пострадавшим.
