Что делать, что делать, подумать ужасно
И что именно, право не знаю, все советуют наперебой
Почитай, я с кошкой играю, поиграй, сажусь и читаю
Все равно я скучать ужасаюсь…
(«Алиса в стране чудес», сыграно в СССР)
Грохнул Чернобыль на моей родине – Украине. Рядом с Киевом. Никто не знал конкретную обстановку. Домыслы множились и становились все безобразнее. Вуайеристам очень понравился радиационный загар под юбками – следствие прогулок женщин по земле, загрязненной выбросами из реактора. Несмотря на ужас перед радиоактивностью очень много народу рвануло в зону аварии. Одни ехали ликвидировать последствия аварии, вторые – за длинным рублем, третьи – мародерничать.
В основном на ликвидацию добровольно ехали средмашевцы различных профессий, а военных направляли по приказу.
Зря что-ли меня учили работам, связанным с радиационной опасностью? Естественно, ждать пока вызовут, не стал. На общей волне подал заяву на участие в ликвидации. Ответ не пришел, никто и не думал меня вызвать. Даже как-то обидно
Год спустя мы с сыном поехали на экскурсию в Киев. Группа была полностью набрана из жителей нашего поселка Шантобе. Никто из нас не трясся в ожидании радиационного облучения. Тем более, что частые украинские дожди уже давным-давно смыли всю радиоактивную пыль с города.
И вот во время поездки по местам боевой славы кто-то из наших задал вопрос экскурсоводу, здоровенному и эрудированному украинцу:
– Как тут у вас с радиационной обстановкой?
– Да все мы тут горим синим пламенем!
Стандартная реакция некомпетентных товарищей. Ну и вылез я со своей шпилькой:
– И чего вы волнуетесь? Поступайте в соответствии с инструкцией по защите от последствий радиационного облучения, принятой на урановом предприятии «Висмут» в Германии. Со здоровьем все будет в полном порядке.
– Это как?
– А там раз в два дня каждому шахтеру на добыче урана выдают бутылку водки. Радиопротектор. Бесплатно.
– Так это по стакану в день? Ось цэ дило, дуже гарный выхид…
Экскурсовод глубоко задумался. Какая-то мысль его заметно беспокоила. Через пару минут родил:
– А що, жинке тож трэба?
Такого никто не ожидал. Вся наша группа грохнула, хохотал даже мой двенадцатилетний сын.
Ситуация идиотская, но она относилось и ко всей стране.
Под маркой борьбы с повальным пьянством вырубили все виноградники. Суррогатная водка, продававшаяся в магазинах, становилась дороже, да и опаснее для здоровья, но питие только крепчало.
Горбачев выгнал с работы видного казахстанского селекционера пшеницы академика Бараева. От такой несправедливости – уважаемый человек получил инфаркт и смерть. Зачем? Он был звездой мировой величины.
Как поганки размножались кооперативы и раскручивался бригадный подряд. Зарплаты росли, а покупать нечего. Ввели талоны на приобретение дефицитных товаров, но дефицитным было все. В холодильниках вешались мыши, не хотели паразиты жрать талоны…
Но геологоразведка как-то еще держалась. И, по старой памяти, даже продолжалось повышение квалификации инженерных кадров.
Основная моя отдушина от неурядиц – беговые тренировки – сдусилась на ноль. Не получалось справиться с экстрасистолой. Еще по своим приключениям в физкультурном диспансере узнал, что эта болячка – крест на спортивной карьере. Она может только развиваться, но не отступит никогда.
А вдруг это я сам себе придумал диагноз? Хорошо ведь проехался Джером Клапка Джером по таким самодельным диагностам.
На всякий случай съездил в Степногорск, зашел к спортивному врачу спорткомплекса. Ба, заправляет старый знакомый Вячеслав Тимофеевич Сагайдак. Бывший хирург больницы Шантобе. Не повезло ему на всю катушку: мало того, что жена сбежала, так он еще подхватил экзему. А это безусловный запрет на операции. Не любил он жалельщиков, вот и ушел потихоньку в другое место.
