Как только не называли Приозерск.
И городом сосланных, городом лейтенантских слез, но больше всего подходило – город зимних фонтанов.
Приозерск располагался на берегу озера Балхаш, в Джезказганской области Казахской ССР, в степи Бетпак-Дала (Голодная степь), и был центром полигона, предназначенного для испытания зенитно-ракетной, ракетно-космической техники.
Такую роскошь мог позволить себе только Советский Союз, имевший вторую экономику мира. На различных удалениях от города находились измерительные площадки, до некоторых можно было только добраться вертолетом, если позволяла погода, и был трезвым экипаж.
Первое и второе случалось крайне редко. На небольших площадках несли службу двадцать-тридцать офицеров и рота солдат. На больших – до ста солдат и офицеров и батальон, а то и полк солдат.
Попадали сюда выпускники различных военных училищ, в основном залетчики, или те, у кого не было «мохнатой лапы», и кто мог рассчитывать только на Божью волю и свои силенки.
Помимо резко – континентального климата, зимой – минус сорок, летом – плюс сорок, к холоду подключался пронизывающий до костей ветер, а к жаре – «афганец» – раскаленный ветер с песком.
Но самой страшной проблемой была вода. Воду забирали насосные станции из Балхаша, пытались фильтровать, но пить ее было невозможно. Кипятили, процеживали через угольные фильтры, отстаивали, но растворенные в воде соли не исчезали.
Майоры и подполковники ездили на своих машинах в Коктаз, обеспечивая семейство родниковой водой, но большинство жителей травились Балхашской водицей.
Потом стали приходить крайне редко железнодорожные цистерны и можно было видеть как молодые мамаши с колясками через весь город везли драгоценную влагу, которая доставалась только детям.
Эта же Балхашская вода заливалась в систему отопления, трубы шли на высоте пяти метров, закутанные теплоизоляцией и пронизывали весь город. Зимой отопление включалось, соль разъедала стенки труб, пар с водой вырывался на свободу, мороз делал свое дело, и на месте прорыва образовывался гигантский сталактит желтого цвета. Этими сосулями был украшен весь город.
Мое повествование не относится к мужеству солдат и офицеров, выполнявших боевую задачу партии и правительства, осваивая новую технику, страдая от морозов и нестерпимой жары.
Этого вы здесь не найдете. Юмор, военная глупость, граничащая с идиотизмом, и конечно любовь, которая витала везде. И каждый дом, и каждый подъезд был охвачен этим всеобемлющим чувством.
Я должен был распределиться в Подмосковный Солнечногорск, так называемый трамплин, откуда выпускников военных училищ разбрасывали по всему подмосковью.
Но помешала излишняя любовь к котлетам и пирожкам, которыми изобиловал наш училищный буфет, в обиходе называемый «чипком».
За двадцать дней до выпускных экзаменов, я по многолетней привычке свинтил с занятий и утречком прямиком направился в буфет, где меня ждала еще неразбавленная сметана и ватрушки с пылу с жару.
Возник конфликт с дежурившим в буфете курсантом с инженерного факультета. Перекусив, и отправив инженера в нокаут «уракеном», я благополучно поехал на гауптвахту вместо торжественного вручения диплома на плацу. После «губы» начфака полковник Сырко, знаменитый идиотской улыбкой кровожадного клоуна, лично вручил мне предписание в город зимних фонтанов.
Хочу заметить, что несмотря на отвратительную воду, Приозерск по праву считался жемчужиной в степи. По сравнению с казахскими городами, с унылыми горожанами и такими же унылыми голодными коровами, искавшими пропитание на помойках в виде газет, полиэтилена и арбузных корок, Приозерск был не жемчужиной, а бриллиантом.
