Качмарек и Пан Вельзевульски
Во время большой перемены, когда другие детишки, уткнув носы в учебники и конспекты, готовились к предстоящей контрольной работе, Качмарек, от нечего делать вальяжно прогуливался по школьным коридорам, ровно до тех пор, пока не остановился у одной особенно заинтересовавшей его двери. Впрочем, заинтересовала его не сама дверь, а то, что было на ней написано. Влодьзимеж жестом остановил проходившую мимо полногрудую пани Плужек и попросил разъяснить, что именно означает слово «библиотека». Учительница хотела вначале рассказать Влодьзимежу про кладезь мудрости, мировую сокровищницу всех богатств человеческого духа, книжное отражение вселенной и даже немного затронуть житие вечнопамятного Иоганна Гутенберга, но, вспомнив с кем имеет дело, и, побоявшись травмировать неокрепший мозг вислоухого малютки, ограничилась словами об чрезвычайно огромном количестве всевозможных ценных книжек собранных когда-то и кем-то в одном месте. В ответ на новый вопрос Качмарека: по каким наиболее характерным признакам библиотеку следует отличать от пункта приёма макулатуры, полногрудая пани Плужек густо покраснела, задёргала левым глазом и, чудовищным усилием воли подавив в себе тягу к репрессиям, быстро скрылась за ближайшим поворотом.
Оставшись один, Качмарек осторожно надавил на ручку оказавшейся незапертой двери и вошёл внутрь. Первое о чём он подумал, расхаживая между полками, это то, что к его удивлению полногрудая пани Плужек не наврала про очень большое количество всевозможных книг собранных в одном месте. Взяв первый попавшийся под намётанную руку фолиант, Влодьзимеж сделал вывод, что весит он не менее килограмма, после чего выяснил у кустодиевской библиотекарши общее количество книг в библиотеке, и натренированным мозгом помножив названное ею число на один, невольно присвистнул, – хватало не только на триста восемь исполинских беляшей с картошкой, но ещё и оставалось кое-что на маленький, обильно посыпанный сахарной пудрой пончик. Огорчало, что за раз из библиотеки разрешалось вынести лишь одну книгу, но у никогда никуда не торопившегося третьеклассника Качмарека было полным полно времени. Выбрав самую интересную, судя по количеству разноцветных картинок, книжку, Влодьзимеж покинул доходное место, пообещав толстолицей библиотекарше вернуться не позднее, чем завтра после уроков и не один, а с папашей и быть может даже с дедушкой Ежи, если тот успеет к тому времен прийти в себя после сегодняшнего ужина.
Оказавшись дома, Качмарек накормил хлебными крошками хомяка Юстаса – своего нового лучшего друга, пойманного им на прошлой неделе в поле за Быдгощем, после того как папаша уже через десять секунд забыл, что высадил сына для отправления естественных нужд и укатил в беспросветную даль. Далее вынул из портфеля взятую в библиотеке книгу и за малым не разрыдался – только сейчас он обнаружил, что та была не бумажной, а целиком и полностью, от обложки до последней страницы – кожаной. Неликвид. Аккуратно укусив краешек манускрипта, Влодьзимеж, не смущаясь наколотого на обложке собора без крестов, сделал вывод что кожа либо свиная, либо телячья. Раскрыв книгу примерно посередине, школьник вслух прочитал написанную там большими красными буквами фразу. Подобных слов Качмарек в жизни ни разу не слышал, и тем более не понимал их значения, но они показались ему настолько ласкающими слух, что он прочёл их ещё дважды и как можно громче.
Юстас заверещал и в ужасе забился в дальний угол клетки. За окном поднялся ветер, сверкнула молния, и прогремел гром. За спиной Качмарека кто-то вежливо закашлял. Влодьзимеж обернулся и увидел высокого мужчину с козлиной мордой и рогами, торчащими из-под густой шевелюры, и подумал, что это к нему в гости для чего-то нагрянул директор школы, но приглядевшись, понял, что ошибается – у директора ноги обычно заканчивались начищенными до блеска лакированными туфлями, а не испачканными глиной копытами.
