Карету трясло. От колес отскакивали
серые камушки. Издавая лязгающий звук, они исчезали в траве. Тройка
чёрных лошадей неслась вниз по склону на скорости, неподвластной
обычным животным. Их глаза светились тем же изумрудным цветом, что
и энергетические поводья в руках извозчика. Полчаса назад я не
представляла, каким образом три лошадиных силы смогут преодолеть
расстояние в семьсот вёрст быстрее, чем поезд, который я
пропустила. Время ускользало сквозь пальцы, как и возможность
спастись, поэтому я не задавалась вопросами.
— Не переживайте, Мирослава. —
Седовласый профессор улыбнулся, пытаясь приободрить меня. Он
ослабил свой галстук, и я увидела, как дернулся от волнения его
кадык. — Я отправил письмо нашему ректору. Он знает, что мы
задерживаемся.
Когда Мстислав Велимирович рисовал в
воздухе серебристые нити, я не догадывалась, что это послание. За
пару коротких мгновений он соткал узорчатое полотно. Оно широко
растянулось и вдруг превратилось в пылинку, осевшую на клюве
полупрозрачного ястреба, отливающего синевой. Птица взмыла в
небеса, скрывшись за облаками.
— Хорошо. — Я улыбнулась в ответ,
хотя его слова не успокоили колотящееся в груди сердце.
За четыре дня привыкнуть к иному
миру оказалось невозможным для меня. Всё происходило чересчур
спонтанно. Настолько, что новая реальность до сих пор не
укладывалась в голове. Помимо этого, ровно тридцать минут назад,
если верить наручным часам наставника, я едва не распрощалась с
жизнью. Руки дрожали, и я вцепилась пальцами в плиссированную юбку,
отглаженную домработницей профессора. Он — первый человек, кого я
встретила, провалившись в другое измерение. Мстислав Велимирович
выделил мне комнату в своём доме, его жена помогла мне прийти в
себя. Они проявили необъяснимую доброту к незнакомке, найденной ими
в лесу. В конце концов, профессор только что спас мне жизнь. После
произошедшего он выглядел встревоженным. Возможно, из-за этого у
него возникнут проблемы. Не хотелось стать одной из них.
Сотворенные ранее чары прятали
продолговатые шрамы на его лице. Одно заклятие замедлило
проникновение яда в кровь, другое создало иллюзию здоровой кожи.
Первое Мстислав применил и на мне, а затем забинтовал мое запястье.
Оно до сих пор саднило, но я не умела колдовать, и всё, что мне
оставалось — довериться ему.
Небо затянуло тучами, отчего в
салоне потемнело. На стекольное окошко упали первые капли воды.
Дикие поля, мимо которых проносилась карета, стали выглядеть более
ухоженными. Подстриженную траву приминал начавшийся дождь,
беспощадно растаптывая крошечные цветы. На горизонте выросло
высотное здание.
— Пожалуйста, никому не сообщайте о
том, что случилось, — напомнил Мстислав Велимирович. На его
переносице образовалась глубокая морщина. Он потер глаза большим и
указательным пальцами. — Об этом не стоит сейчас говорить.
— Что насчёт моих вещей? Они
остались на вокзале.
— Их доставят ближе к вечеру. Не
беспокойтесь об этом.
Я нервно поджала губы. Причин для
беспокойства у меня было предостаточно. Освоиться в новом мире,
прожить целый год в академии, о которой я толком ничего не знала,
научиться управлять магией, что, по словам профессора, жила во мне…
Оставленный на перроне чемодан – самая незначительная из них.
Раздался треск. Видимо, извозчик
ударил поводьями, замедляя лошадей. Я прильнула к окну, не веря
своим глазам. Не так давно мы уезжали из столицы, а спустя
минимальное количество времени оказались перед золотыми воротами
академии. На улице, у вокзала, стояла жара; здесь же разразился
самый настоящий ливень.
Ворота беззвучно распахнулись.
Карета въехала на огороженную узорчатым забором территорию. По обе
стороны от нас развернулись небольшие фонтаны в виде мифических
существ, извергающих воду. Наверняка они выглядели бы куда
симпатичнее под светом солнечных лучей. Из-за серого неба статуи
отбрасывали на землю странные тени и казались живыми. В круглых
клумбах, расставленных тут и там, доживали последний летний день
тюльпаны.
