Глава 1
В воздухе разносились звуки ударов… Ударов оружия о доспехи, о щиты, о мягкую и податливую человеческую плоть, и сквозь удары доносились крики – громкие, истошные, возвещавшие о том, что оружие достигло цели. Но звуки ударов, и крики становились всё реже – это был знак того, что штурм замка подходил к концу. Наконец, с разных сторон начали доноситься доклады о том, что с вражеским войском покончено и битва завершена, а через несколько мгновений об этом возвестил и горн.
Голова кружилась, и он не понимал от вида этой жестокой битвы или же от усталости. Это головокружение заставило его сесть на землю и облокотиться спиной на опрокинутую телегу. В таком положении Родомир смотрел на последствия штурма: заходящее за горизонт летнее солнце освещало окровавленные, обездвиженные, разрубленные тела. Некоторых поверженных воинов ещё не покинула жизнь и стоны боли, которые они издавали, казались ему невыносимыми. Победа в этом сражении вызывала больше отвращение, чем радость или восхищение. Он прикрыл глаза и казалось, всё вокруг затихает, но в тот же момент он почувствовал, как кто-то начал трепать его за плечо и восхищённо кричать:
– Герой! Проснись! Благодаря тебе мы сегодня одержали славную победу!
Этим кем-то, как он и ожидал оказался его друг детства, а теперь ещё и брат по оружию – Боян.
– Не преувеличивай, я просто пытался не умереть, а чтобы не умереть в этих обстоятельствах выбора не остаётся – либо ты, либо тебя и я свой выбор сделал.
– Брат! – продолжал Боян. – Ты совсем не умеешь радоваться. То, что мы сегодня сделали занесёт наши имена в историю Понтии, мы целый город вернули! Мне вон, смотри! Ногу, до самой кости рубанули, но посмотри на моё лицо – ни капли грусти!
– Ага, жаль не лицо от уха до уха резанули, а то был бы в разы веселее, – с иронией произнёс Родомир.
Он взглянул на своего боевого товарища, на его некрасивом лице с выдающимся носом и вправду не было признаков досады. Его впалые щёки и тонкие губы изображали неестественную улыбку, которая вызывала дискомфорт от её созерцания. А в его карих глазах можно было разглядеть наслаждение, восторг от осознания победы, несмотря на её цену – многие сотни жизней. Затем сказал:
– А, по-моему, это тебя начало заносить, вот уж чьи имена будут в истории, так это вон того мужа, – сказал Родомир с ухмылкой и кивнул в сторону, въезжавшего верхом на коне герцога Витольда II из города Канген.
Они оба смотрели в сторону герцога, который въезжал на небольшую дворцовую площадь города Любеч, где находились дворец и твердыня замка – последний рубеж обороны города, не выдержавший, натиска армии Понтии и наёмников из королевства Рютинг, командовал, которыми тот самый герцог. Витольд был облачен в тяжёлый латный доспех, ограничивающий его подвижность, но практически не имевший слабых мест, а на его груди красовалась пятиконечная звезда, заключённая в окружность – герб королевства. Одетый в этот доспех верхом на коне, он выглядел довольно угрожающе, но люди говорили, что сам герцог был боец очень заурядный, но всей душой желавший, слыть несокрушимым и великим воином. А так как желания его не совпадали с возможностями и личных успехов на поле боя он достигнуть не сумел, имелся у него комплекс и был он от этого крайне жесток.
Герцог в сопровождении личной охраны, уже почти подъехав к твердыне, это было видно по движению шлема, бросил взгляд вниз и вдруг остановил лошадь. Родомир посмотрел туда же, куда смотрел Витольд, и увидел, как тяжелораненый воландриец находясь в агонии и не отдавая себе отчёта в том, что происходит, куда-то бесцельно полз. Герцог спешился, гремя тяжелым доспехом подошёл к этому солдату, поставил на его спину свою ногу и придавил к земле, солдат в бреду ещё перебирал по земле руками, пытаясь ползти к известной только ему цели. Витольд же тем временем снял свой шлем, взял его в правую руку и принялся наносить им удары по голове, находящегося в агонии солдата, он наносил удары пока металлический шлем не лязгнул о каменный настил площади и только тогда остановился – голова несчастного была размозжена. Гордо выпрямившись, весь, забрызганный кровью герцог, подняв голову к небу и с удовольствием произнёс:
