– Иваныч умер, – опустив приветствие, выдохнул в трубку Дёмин.
Часы на мобильнике показывали 7:33 утра.
После недолгого молчания тишину прервал сонный голос Волкова:
– Неожиданная новость. Когда я старика в последний раз видел, не похож он был на человека, который на тот свет собрался.
– Ну вот, нет его больше.
– Вроде бодрячком всегда ходил. Сколько раз проезжал мимо твоего забора, смотрю, по хозяйству возится… Э-э-э… Возился. То траву косил, то доски какие-то прибивал. Молотком еще грохотал на всю округу. – От неловкости Волкову казалось, что он несет чепуху.
– В общем, умер Иваныч, – Дёмин в третий раз констатировал этот печальный факт.
– Что делать теперь планируешь? Тебя же вон как по всем фронтам семейных баталий обложили. У меня самого в кармане только пара сотен осталась. Месяц уже заказов не поступает. Я могу, конечно, у Галки стрельнуть немного денег, но даже не знаю, на что тебе их хватит. Больших накоплений у нее точно нет.
– Да брось, Колёк. Не нужно у жены ничего стрелять. У нее своих забот хватает. К тому же меньше чем за полтинник даже в наших краях ни одно похоронное бюро с тобой разговаривать не будет. А их у нас всего два, и у обоих ценник одинаково – заоблачный.
– Дорого, – посочувствовал Волков.
– Причем это только по минимуму, без отпевания и без места на кладбище. Правда, отпевание Иванычу заказывать не нужно – он был атеистом. И коммунистом. Только хрен знает, что из чего тут первым вытекает. Брать кредиты или занимать после всего, что со мной и Танюхой приключилось, я зарекся. По соседям тоже побираться не буду. Да и не общаюсь я кроме тебя здесь ни с кем.
– Витёк, вон, с Галкиной почты который, деда когда хоронил, еле справился по финансам. Самое дешевое место под могилу себе выбрал… в смысле деду своему. Батраки на таком склоне яму вырыли, что пока спустишься, шею свернешь. С последнего визита на кладбище без одной галоши вернулся. Говорит, в глину так засосало, что никакими силами выдернуть не смог.
