Что может быть лучше, чем пройтись под палящим тропическим солнышком после студёной русской зимы? Правильно – ничего. Разве что дёрнуть пару коктейлей в тенёчке под тростниковым навесом. У нас под таким даже скотину держать постесняются, а здесь люди реально живут с такими крышами. И ничего у них по этому поводу не съезжает.
Всё вокруг было таким удивительным и непривычным, будто на другую планету попал.
Люди – низкорослые и вечно улыбающиеся, деревья – с раскидистыми листьями-опахалами, и даже небо здесь неуловимо отличалось от нашего. Не такое хмурое, что ли… Думаю, что в подобной обстановке классики русской литературы не смогли бы создать свои выдающиеся произведения, занявшись куда более приземлёнными делами. Депрессия в здешних местах улетучивалась моментально, оставляя после себя лёгкую щемящую тоску по дому.
Давно нужно было в отпуск смотаться, а то от всей этой кровавой кутерьмы даже я успел подустать. Всё-таки не робот…
Местный общепит тоже отличался легкомысленностью даже в мелочах. Чем ближе к пляжу, тем меньше стен становилось у забегаловок. Некоторые и вовсе представляли собой те самые пресловутые навесы, державшиеся на честном слове и трёх пальмах по бокам. Единственной данью технологического прогресса являлось всеблагое электричество, идущее в основном на поддержание низкой температуры в холодильниках. Иначе кто в такую жару будет хлебать тёплое хмельное пойло? Да и со льдом расход алкогольной продукции не так велик, опять же.
Ещё одним немаловажным удобством являлись вполне современные туалеты, расположенные чуть ли не впритирку к каждому бару. Чтоб недалеко было бежать. К счастью, здесь прекрасно понимали, за чей счёт живут, и не предлагали изнеженным цивилизацией туристам приводить себя в порядок под ближайшей пальмой, используя её листья не по назначению. Всё на довольно приличном уровне, с некоторыми нашими тошниловками даже сравнить стыдно.
– Ладно, басурмане, что тут у вас интересного?…
Потерев тщательно вымытые руки, я направился к широкой барной стойке. За сухоньким барменом, закопчённым до состояния рыбки к пиву, располагался здоровенный стеллаж с разнокалиберной выпивкой, идущий до самого потолка. Большинство из бутылок я видел впервые, но среди яркой экзотики мой взгляд безошибочно вычленил несколько ёмкостей с православной водкой. Однако не для неё же пришлось лететь через половину земного шара…
– Мне, пожалуйста, парочку вашего фирменного «бухито», – весело попросил я бармена.
Естественно общение происходило, на великом и могучем, который здесь понимали куда лучше, чем на каком-нибудь стихийном рынке в центре нашей нерезиновой столицы. Узкоглазый человечек улыбнулся буквально до самых ушей, продемонстрировав все недостающие зубы, после чего принялся резво смешивать какие-то микстурки в бокалах. Пару раз даже что-то поджёг для пущего эффекта. Лет четыреста назад в старушке-Европе его бы точно сожгли за такие фокусы.
Выложенную на столешницу банкноту человечек смахнул к себе неуловимым движением, отработанным до звания заслуженного мастера спорта. А я в свою очередь стал гордым обладателем двух порций ядовито-зелёной жидкости, которая приятно пахла мятой, лимоном и ещё чем-то малоразборчивым.
С этим весёлым набором мне предстояло добраться до одного из дальних столиков, за которым коротал время крепкий жилистый старик в строгих очках, обладатель строгой академической бородки. По случаю начинающейся жары он щеголял в просторных шортах и тонкой льняной рубашке. Местное солнце успело окрасить его кожу в бронзовые оттенки, сделав похожим на отважного исследователя экватора, вышедшего на заслуженный отдых. В руках пенсионер держал настоящую бумажную книгу – настоящую редкость по нынешним временам – изредка прикладываясь к крохотной чашке с чёрным, как дёготь, кофе.
