Промозглый ветер дул, вышибая дух с
прохожих, в том числе маленькой кучки людей, которые собрались
вокруг женщины, упавшей на скользкую дорогу, запорошенную снегом
сверху. Мягкая, податливая пушистость – иллюзия, обман, потому что
на самом деле дорога была сплошным льдом. И не один, не два, а
более десятка человек уже поскользнулись и растянулись на ней
только за сегодняшний день.
Кто-то встал, отряхнулся и пошел
дальше – это были молодые парни и девушки. Распластаться на такой
дороге для них – смех и забава.
Кто-то попричитал и пошел
прихрамывая, благодаря Бога за то, что ничего не случилось с
тазобедренной костью, иначе лежать бы в постели до самой весны, а
то и дольше – это уже были люди более в возрасте.
Кто-то падал, со звонким плачем и
крупными виноградинками слез поднимал лицо к небу и ждал, что
другой – большой и надежный, поднимет на ручки, вытрет слезы и
поцелует в кончик носа.
Но вот сейчас был особый случай.
Женщина упала, и вроде бы и руки целы, и с ногой совсем ничего не
случилось, но встать у нее не получалось.
– Живо-о-о-т, живо-о-о-т, –
протяжно, словно раненое животное, выла она на ветру. Наконец,
какой-то мужчина и его жена, действуя очень осторожно, помогли ей
подняться, но прямо встать не получалось. Так и стояла она,
полусогнувшись, обхватив руками круглый живот и тихонько
постанывая, пока не подъехала карета скорой помощи.
– Тебе ж еще два месяца ходить, куда
в такую погоду поперлась, вот дура женщина, – ругался-журил
непутевую мамашу фельдшер, укладывая на кушетку внутри машины.
– Вот, возьмите, это тоже ее, –
протянул мужчина увесистый пакет, в котором лежали и колбаса, и
картофель, и молоко, и сахар, и много чего еще по мелочи.
Фельдшер и медицинская сестра
переглянулись, но ничего не сказали: вряд ли беременная потащилась
в такую погоду за продуктами и затарилась почти на неделю ради
собственного развлечения. Так и нечего ей сыпать соль на рану
нравоучениями. Надо срочно везти и принимать ребенка, потому что,
судя по всему, женщина собралась рожать.
20 лет спустя
Сегодня снег падал особо крупными
хлопьями. Засыпал так, что замело дороги, а я, как назло, накинула
только капюшон. Мы немного повздорили с Адрианом, вернее, я
приревновала его к красоткам, которые так и стреляли глазками, и
ушла в зиму. Представляю, как это было смешно со стороны:
отличница-ботаник, которая разве что очки с бешеными диоптриями не
носила, заявляет самому красивому парню потока:
– Буду ночевать у Лары. И вообще,
пусть твои девчонки готовят тебе курицу!
Бросила начавшиеся были
размораживаться куриные голени обратно в дребезжащий холодильник и
убежала, как я уже сказала, в зиму. Шапочку, естественно, не
надела, так как мечтала, что Адриан побежит за мной если не через
минуту, то хотя бы через три, скажет, что на всех этих красоток ему
наплевать. И вообще, в человеке главное не красота, а душа.
А потом мы помиримся. Я пожарю эти
голени, Адриан нальет нам по бокалу вина и в свою комнату я
ночевать не вернусь. Да-да, комната Адриана была свободна, его
соседи уехали на практику и сегодня была бы волшебная ночь. О том,
что ночи могут быть такими волшебными, Адриан рассказал, показал,
доказал совсем недавно. Я мечтала, что сегодняшняя ночь станет
очередным таким волшебством.
А вместо этого я сначала час гуляла
по снежной улице, потом зашла выпить отвратительный, но зато
горячий кофе в студенческом дешевом кафе, и тогда до меня наконец
дошло – какая я глупая.
– Прости меня, я по-дурацки
поступила. Наверное, я слишком ревнива. Просто мне до сих пор
сложно поверить, что ты любишь только меня. Вытаскивай курочку
обратно, приду – приготовлю, – строчу сообщение Адриану и
отправляюсь в магазин за сыром и хлебом.
