Развод. Любовь была слепа

Любовь

— Ой, Любань, сейчас как зажжем с тобой, — отшучивается Тома - моя старая подруга, когда мы заходим во двор моей дачи за городом.

— Ага, знаю я тебя. Потом на утро будешь ходить по дому и тонометр искать, — подначиваю я подругу, издавая дружеский смешок.

Наши мужья уехали на свою ежегодную рыбалку, дети выросли и уже не требуют к себе постоянного внимания,

именно поэтому мы с подругой решили поехать ко мне на дачу и посидеть у камина с бокалом игристого, поболтать обо всем и ни о чем, вспомнить молодость, а потом утирать друг другу слёзы и давать советы, как это зачастую бывает на дружеских посиделках. Изначально мы хотели пойти в ресторан, но по итогу мне захотелось чего-то уютного и домашнего. А Тамаре деваться было некуда, она у меня такая, любой кипиш поддержит.

— Ничего не знаю, у меня вот, — подруга демонстрирует мне большой черный пакет, в котором слышится звонкий стук стекла.

— Том, ты тут целую роту напоить что ли собралась? — увидев количество бутылок, уже заранее извиняюсь перед своей печенью.

— Любаш, мы с тобой в последнее время так редко стали собираться! То одно, то другое… Вот мужья наши пусть рыбачат, а мы с тобой тоже неплохо время проведем, — лукаво подмигивает мне подруга.

— Странно, а почему открыто? — проговариваю вслух. Тома хмурит брови, по всей видимости, не расслышала, что я сказала.

— Что такое?

— Нет-нет, все в порядке, — растерянно отвечаю я, не обнаружив внутри следов взлома или воровства. Все стоит на месте. Такой же порядок, какой я и наводила в прошлый раз.

Может, кто-то из моих забыл закрыть? Моя старшая дочь Лика, порой, такая рассеянная бывает, а в прошлый раз, кажись, она последняя выходила из дома.

— Дверь была не заперта, — решаю все-таки озвучить подруге свое удивление.

— Ой, Любаш, вот в моё детство, вообще дома круглые сутки открытые стояли, и ничего! Не переживай, видишь же, все на месте стоит, — подруга пытается успокоить, а меня на самом деле что-то другое беспокоит. Сама не понимаю, что именно, но внутри засело какое-то нехорошее чувство.

— Ладно, давай забудем, — отмахиваюсь я, и мы с Томой начинаем накрывать на стол. Я пытаюсь найти пульт от телевизора, чтобы включить фоном какую-нибудь комедию. Но нигде не могу его найти.

— Да что за черт?! — ругаюсь вслух, когда не нахожу искомую вещь.

— Любань, что опять? — иронично хмыкает Тамара, а затем я слышу…

Господи, я отчетливо слышу сверху чей-то стон. Женский…

— Ты слышала? — тычу указательным пальцем на второй этаж, испуганно хлопая глазами. Господи, а если все-таки на нашу дачу кто-то пробрался?!

— Нет, — уверенно отзывается подруга, пожав плечами. — Что-то ты сегодня, Любонька, вся взъерошенная какая-то. По мужу что ли соскучилась?

На самом деле, когда Борис уезжает куда-то далеко и ночует вне дома, испытываю тень тревожности. Не могу объяснить почему. Рядом с ним я чувствую себя спокойно и защищенно, а сейчас…

А сейчас мы с подругой совершенно одни, а наверху какие-то неизвестные люди, и бог его знает, чем они там занимаются.

Или это я сошла с ума.

Но нет. Не сошла…

Стон повторяется, и теперь я с уверенностью могу сказать, что там, наверху, кто-то без зазрения совести занимается сексом!

— А теперь слышала?

По сконфуженному взгляду Тамары догадываюсь, что всё-таки услышала.

— Может, это Лика? Всякое бывает, дело молодое… — смущенно шепчет подруга.

— Не может быть. Когда я уходила, Лика была дома, да и нет у нее парня…

Наверное, лучше бы и в самом деле, сейчас наверху находилась моя восемнадцатилетняя дочь.

— А может, Кирилл?

— Тома! — возмущенно кошусь на подругу.

— Ну да, ты права, в четырнадцать лет рановато этим заниматься… — тут же осекается она, задумчиво стуча пальцем по губам. — Люб, а если это не они… То кто тогда?