Марианна
Интересно, почему стены в больницах красят в светлые тона?
Меня всегда это раздражало, а за последние три года я вообще
стала ненавидеть белый цвет.
Могли бы хоть в этом реабилитационном центре сделать стены
яркими, жёлтыми, например. Я прям представляю золотистые стены,
местами жёлтые разводы, как будто солнце проникло в этот глухой
коридор и наполняет его светом.
Поворачиваю направо, проходя мимо каждой двери, моё сердце
замирает. Ведь там, за этой деревянной преградой живёт чья-то боль,
страдания, море пролитых слёз.
Останавливаюсь перед одной из дверей и прикрываю глаза.
А здесь живёт моя боль и радость, мои мечты, которые рушатся
каждый день, когда я вижу, полные грусти и безнадёжности глаза
сына. Знали бы вы, как это невыносимо, моё сердце просто
разрывается от боли, а осознание того, что я не могу ему помочь,
сводит с ума.
Вдох…выдох…вдох…выдох…
Дышу глубоко, восстанавливаю свои силы, они мне сейчас нужны как
никогда.
Нацепляю на своё лицо, самую счастливую улыбку и толкаю
дверь.
— Привет, сынок. Как твои дела?
Макар сидит у окна, из него открывается потрясающий вид на
внутренний дворик реабилитационного центра. Там очень красиво,
большие цветники, а вокруг них ровные, широкие дорожки, как раз
такие, чтобы инвалидное кресло могло проехать без проблем. Вокруг
небольшого фонтана имеются скамейки, где можно отдохнуть и
полюбоваться, как птицы облепляют чашу, а, почувствовав любое
постороннее движение, взлетают. Каждый раз, когда приезжаю, мы там
гуляем, и сегодняшний день не станет исключением.
— Погода просто восхитительная, сейчас я расставлю гостинцы и
пойдём гулять.
Сообщаю сыну, но радости на его лице совсем не вижу, он вообще
никак не отреагировал на мой визит, даже голову не повернул. Я
стараюсь не концентрировать на этом внимание, знаю, как моему
мальчику тяжело.
— А знаешь, я здесь подумала, может, после реабилитации махнём в
горы? Помнишь, ты хотел на Эльбрус посмотреть? Что скажешь?
Поедем?
Только теперь Макар поворачивает голову, оторвав свой взгляд от
окна, фокусирует его на мне, но радости в его глазах нет, наоборот,
в них блестят слёзы.
— Мам, ну не говори глупости. Куда я поеду? Это теперь лишь
мечта, и она, увы, неосуществимая.
Сын рукавом стирает слёзы и снова отворачивается.
— Макар, сынок, посмотри на меня.
Я бы и сама сейчас заплакала, но ради него не могу, я должна
быть сильной.
— Ну? Ты же мой сильный мальчик, давай, посмотри.
Подхожу ближе, сажусь на корточки и, как только сын поворачивает
голову, обхватываю его лицо ладонями.
— Всё осуществимо, поверь, все твои мечты сбудутся. Ты будешь
ходить, сынок. Нужно верить и продолжать бороться, нельзя опускать
руки. Ты же сильный. Я знаю, ты справишься. После операции прошло
только два месяца, реабилитация должна помочь.
— А если нет? Мам, я так и не чувствую ног. Совсем ничего.
Понимаешь?
Понимаю, родной, и мне от этого также больно.
— Врачи говорили, что должно пройти время, нужно выполнять все
предписания, и всё обязательно получится. А сейчас хватит
раскисать, пора на прогулку.
Целую Макара в щёку и встаю на ноги, убираю любимые блюда,
которые готовила специально для сына в небольшой холодильник.
— Поехали.
Киваю на дверь, сын против, чтобы я его катила, коляска у него с
электроприводом и он с ней легко управляется. Мы с Андреем
специально выбирали такую, чтобы можно было сложить её и убрать в
багажник, в собранном виде она не больше чемодана.
Добравшись до лифта, мы с сыном спускаемся на первый этаж, там
пересекаем холл и через заднюю дверь попадаем в тот самый дворик.
Погода сегодня и правда великолепная, солнце ярко светит и
напоминает, что совсем скоро наступит долгожданное лето. У Алисы
начнутся каникулы и, возможно, у Андрея получится взять небольшой
отпуск, тогда мы сможем поехать в горы всей семьёй. Макару будет
полезно сменить обстановку.
