Я заканчиваю лекцию, чувствуя, как голос начинает садиться к
концу третьего часа. Большая аудитория МГУ, с высокими потолками и
скрипучими деревянными столами, слегка шумит: студенты начинают
собирать вещи. Я еще раз пробегаю взглядом по конспектам, чтобы
убедиться, что ничего не упустила.
— На следующем занятии поговорим о том, как культурные кризисы
XVIII века повлияли на общественные настроения, — говорю я,
закрывая папку. — Спасибо за внимание, до встречи в среду.
Вздохнув, я выключаю проектор. Студенты один за другим выходят
из аудитории, обсуждая что-то вполголоса. Несколько человек
задерживаются, задают уточняющие вопросы. Я отвечаю на автомате,
краем глаза следя за часами на стене. Почти шесть. Нужно успеть
заехать в магазин, проверить работы к семинару и, наконец,
приготовить ужин.
Я выхожу в коридор. Просторное здание университета всегда
казалось мне особенным: свет, льющийся из огромных окон, эхо шагов,
запах старых книг и пыли. Я чувствую себя частью этой истории.
Телефон в сумке начинает вибрировать. Светлана Соколова. Мы со
Светой учились вместе на историческом факультете, но в последние
годы общаемся редко — она осталась в Петербурге, а я давно
обосновалась в Москве.
— Света, привет! — говорю я, прижимая телефон к уху.
— Марта! Ну ты даёшь! — её голос звучит одновременно
взволнованно и немного раздраженно. — Почему не предупредила, что в
Питере будешь?
Я останавливаюсь.
— В Питере? Свет, ты о чём?
— Ну а где же ещё? — продолжает она. — Я тебя час назад на
Невском видела. Темный цвет волос тебе, честно говоря, не идёт.
Ее прямолинейность вовсе не обижает, Света всегда была тем
человеком, который просто для лести словами не разбрасывается. За
это я всегда ее и уважала.
— Света... — я чувствую, как моё лицо начинает неметь от
неожиданности. — Какой ещё цвет волос? Ты точно уверена, что это
была я?
Светлана смеётся, но в её голосе слышится напряжение.
— Марта, ты что, решила пошутить? Вы с Гордеем стояли возле
книжного. Я тебя прямо из машины видела, когда на светофоре была.
Думала выбежать, но сама понимаешь… В потоке машин было бы
странно.
— С Гордеем? — переспрашиваю я, чувствуя, как меня окатывает
холодом.
— Да, — Света чуть запинается, словно понимая, что что-то не
так. — Вы целовались, потом он тебя за руку взял и вы куда-то
пошли.
Я опираюсь на стену. В голове странный шум, а сердце глухо
стучит в груди.
— Света, я сейчас в Москве. Я только что закончила лекцию.
Волосы я никогда не красила, и в Питере не была больше года.
На том конце тишина.
— Ты уверена, что это была я?
— Марта... — Света говорит медленно, голос ее звучит теперь
совсем по-другому. — Я думала, что уверена. Но если ты в
Москве...
Она запинается.
— Света, ты точно видела Гордея?
— Да, — говорит она почти шёпотом. — Это точно был он.
Словно кто-то выключает звук вокруг. Всё — шум студентов, топот
ног, голоса за окном — превращается в гулкое эхо.
Гордей. Мой муж. Он работает в Петербурге, это я знаю, но у нас
всегда были договорённости. Мы доверяем друг другу. Он бы... он бы
просто не мог.
Я стою посреди коридора, сжимая телефон в руке, и, не
раздумывая, звоню ему. Перед этим извиняюсь перед Светой, обещая
вечером перезвонить.
— Привет, дорогая, — Гордей отвечает почти сразу. Его голос
звучит ровно, спокойно, как всегда. — Как ты? Как лекция
прошла?
— Привет, — я стараюсь говорить как можно непринужденнее, но всё
равно чувствую, как голос дрожит. — Всё хорошо. Ты как? Чем
занят?
— Да ничего особенного, — отвечает он. — Вышел погулять. Сегодня
в Питере солнце, ты бы видела. Первый раз за год выбрался просто
так пройтись, совещание отменилось.
— Гуляешь? — я стараюсь не выдать волнения. — Где именно?
