**ВСТУПЛЕНИЕ**
**Бывает горе, которое не плачет. Оно немеет.**
Оно выжигает изнутри, оставляя после себя беззвучный, звенящий вакуум. Мир теряет краски, вкусы, запахи. Становится серой, безвкусной декорацией, сквозь которую ты двигаешься, как призрак собственной жизни.
Юля знает это горе. Оно пришло к ней на разводном мосту Петербурга.
Эта история – о падении. О пути сквозь кромешную тьму утраты, где даже слезы высыхают, не принося облегчения. О встрече с тем, что забирает, и с тем, что, возможно, может дать… что-то невообразимое. О цене, которую требуют древние правила за их нарушение. И о силе, которая может родиться на грани жизни и небытия – силе, имя которой еще предстоит узнать.
Это история о Юле. О мосте над черной водой. И о том, что иногда смерть – это не конец, а лишь начало самого невероятного и страшного путешествия.
**Глава 1: Тени за стеклом**
Вечерний Ленинградский проспект за окном тонул в рыжем свете фонарей. Юля нервно сминала в руках обертку от шоколадки, ее русые волосы, собранные в небрежный хвост, выбивались прядями на лоб. Коробки с книгами и посудой, хаотично заполнявшие центр комнаты, казались ей сегодня особенно угрожающими – немыми свидетелями ее нарастающей паники. И виной всему – **тени**. Они возвращались.
*Переезд.* Само слово звучало как обещание новой жизни, чистого листа. С Андреем. Высокий, темноволосый Андрей, чья твердая рука сейчас аккуратно складывала его коллекцию винила в специальный ящик. Он ловил ее взгляд и улыбался – спокойной, уверенной улыбкой, которая обычно растворяла все ее тревоги. Но не после того, что она видела **в подъезде неделю назад**.
«Юль, ты уверена, что хочешь брать эту вазу?» – спросил он, держа в руках хрупкий богемский хрусталь.
Его голос донесся будто сквозь вату. Юля снова смотрела в окно. Туда, где за спиной Андрея, на тротуаре напротив подъезда, они были неделю назад
*Тени.*
Не люди. Не совсем. Фигуры в длинных, струящихся, неестественно черных плащах, капюшоны скрывали лица – если они вообще были. Они не шли. Они *парили* в нескольких сантиметрах над асфальтом, медленно, плавно, беззвучно. Двое. Один чуть ближе к подъезду, его "взгляд" (она чувствовала его как ледяной луч) был направлен прямо на Андрея, видимого в окне третьего этажа. Второй – чуть вдали, будто наблюдал за периметром. Вокруг них воздух мерцал, как над раскаленным асфальтом, только холодом. Ледяным, пронизывающим холодом, который она чувствовала кожей даже сквозь стекло. **Тот самый холод, что сковал ее на крыльце дачи, когда она увидела их в первый раз – одну такую фигуру, парящую над огородом, будто черный страж у границы их участка.**
«Юля?» Голос Андрея стал ближе. Он подошел, оставив вазу. Его теплая ладонь легла ей на плечо. Она вздрогнула, оторвавшись от окна. «Опять?»
Она кивнула, не в силах вымолвить слово. Глоток воздуха застрял в горле колючим комом. Видеть то, чего не видят другие… Это был ее крест с детства. Призраки на старых дачах, тени в школьных коридорах, шепот в пустых комнатах. Психиатры говорили о тревожном расстройстве, повышенной чувствительности, воображении. Родители беспокоились. И только Андрей… Андрей не смеялся. Он просто *был* рядом. **Но даже его терпение, казалось, дало трещину .**
«Смотри,» – прошептала она, с трудом поворачивая голову обратно к окну. – «Там… Они же были там. Плащи. Они… левитировали. Смотрели на тебя*. **Совсем как тогда… на огороде.**»
Андрей внимательно, без тени насмешки, но с легкой усталостью во взгляде, посмотрел в указанном направлении. Его темные, почти черные глаза скользнули по знакомому пейзажу: припаркованные «Жигули», фонарный столб, кусты сирени, редкие прохожие, спешащие по своим делам. Ничего необычного.
