ТРАГИКОМЕДИЯ В 4-Х ДЕЙСТВИЯХ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Леонид Петрович Подопригора, безработный художник, 23 года.
Марина, его пассия, по совместительству муза, 19 лет.
Пётр Елисеевич, отец Леонида, военный пенсионер, полковник в отставке.
Лариса Николаевна, мать Леонида, главный бухгалтер крупного ликёро-водочного предприятия.
Захар Григорьевич Потылкин, близкий друг семьи Подопригора, отец-одиночка.
Георгий, сын Потылкина, военнослужащий-контрактник, 24 года.
Ева, дочь Потылкина, студентка ВГИКа, 20 лет.
Василий Михайлович Стрельников, богатый коллекционер, галерист, собиратель произведений искусства.
Елена Ивановна Куфельдт, психотерапевт.
Городской сумасшедший.
Официантка.
Действие происходит в российском городе (без пяти человек миллионнике).
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Частный дом четы Подопригора. Просторная тёмная комната Леонида. Отделка отсутствует. Из незашторенного окна свет падает на Марину, позирующую для Леонида. Комната не обременена мебелью. Исключением служат лишь два стула, один из которых располагается под художником, а другой подвержен телесному давлению натурщицы, а также двухместный матрас в дальнем углу, на котором аккуратно сложены женские предметы одежды. При этом стул Леонида гораздо удобнее, чем стул Марины, которая по просьбе своего бойфренда облачена в нижнюю и верхнюю туники древнеримской эпохи, и на голове красуется диадема. Естественно, не обошлось без мольберта с холстом, нагло повёрнутого к лицу творца, держащего верхнюю часть кисти в зубах и застывшего в раздумьях.
Марина (мучительно вздыхая). Лео, любимый! Ты пишешь с меня уже третий месяц. Я очень утомилась, побереги мои нервы. Ты уже вторую неделю клятвенно заверяешь, что добиваешь последние штрихи, и завтра мы заканчиваем. Пойми, я тебя очень люблю, но от таких завтраков может случиться заворот кишок (бросает молящий взгляд).
Леонид (выходя из-за холста). Незаменимая моя! Я должен быть запредельно честен. Признаюсь, я не смогу закончить твой портрет. Намедни я ощутил, что для завершения мне чего-то не хватает. Какого-то толчка, некого импульса, понимаешь!?
Марина. Не совсем. Родной, может, тогда прервёмся и оставим это до лучших времён? Пауза тебе не помешает. Можно я всё-таки одним глазком гляну, что там получилось хотя бы на этой стадии? Я прямо сгораю от любопытства, зай! Пожалуйста!
Леонид. Я же говорил тебе, ни в коем разе! И дослушай теперь наконец! Не перебивай меня!
Марина. Прости, я не обесцениваю твои труды и знаю, как это всё важно для тебя. Говори, я не мешаю.
Леонид. В общем, вчера я ехал в маршрутке, и меня осенило. Я осознал причину ступора. Из водительской магнитолы вещала какая-то радиоволна, и диджеи поставили для слушателей песню… Как бы тебе объяснить… Короче говоря, она тот самый катализатор.
Марина (с усмешкой). Я даже не буду пытаться делать вид, будто я что-нибудь поняла! Ты умеешь троллить, поэтому пока воздержусь от реакций. Но знай – я не сомневаюсь, что ты неординарная личность. Ты до сих пор продолжаешь меня удивлять, если тебе это интересно. Так что за песня-то?
Леонид. Я не знаю ни исполнителя, ни жанр. Я даже толком не разобрал слова. Могу сказать только, что она была на английском. Мне не хватило смелости спросить у людей в салоне автобуса, сильно жалею об этом, конечно же. Зашазамить её также не смог, телефон был севший в ноль. Теперь мучаюсь.
Марина (с участливым видом). Ну, попробуй мне её похоже напеть, быть может, мотив будет знаком, и я тебе подскажу, чья она. Сориентируй.
Леонид. Ты стебёшься надо мной? Ты же лучше всех знаешь, что мне медведь с десятиметровой вышки ухо отдавил!
Оба мило хихикнули.
Леонид. Хорошо, я попробую (калибрует гортань
