Утро следующего дня...
Данила пришел за ней ровно в семь. Впрочем, в его пунктуальности
никто не сомневался. Но эта, казалось бы, положительная черта
сейчас сильно раздражала. Да так, что кончики пальцев покалывало!
Не мог явиться минут на двадцать позже? Совсем не понимает, как
тяжело ей Дмитрия отпускать? Сама же себя Лиза и одергивала. Знала
прекрасно – нет у него выбора. Нет. Но черт! Никак не ожидала, что
утро наступит так скоро.
Долгих прощаний с Похомовым не вышло. Жаркий поцелуй да
мимолетное, хоть и безумно крепкое, объятие. Уткнувшись в ее висок,
он прошептал:
— Кроха… будь умницей! Моя!
И ведь не сказал ничего особенного, доселе ей незнакомого, а
улыбка на лице сама собой расцвела. Глаза засияли. Легкие втянули
чуть больше чистого утреннего воздуха. Лгунья!
Напоследок его запахом хотелось надышаться. Каждую собственную
молекулу им насквозь пропитать!
— Береги себя, — ответила столь же тихо. — Пожалуйста! Что
угодно делай… только береги.
Он коротко кивнул, дав тем самым молчаливую клятву. После
отстранился, подталкивая ее к Верещагину, и произнес достаточно
властно:
— Ступай!
Вот и все. Пост сдан. Пост принят.
Она медленно плелась за Даней. Мужчина вызвался идти первым и
теперь размеренно, но осторожно вышагивал по узкой тропинке. Иногда
придерживал ветки кустарников, чтобы те не хлестали ее по лицу.
Он выглядел бодрым и отдохнувшим, в отличие от самой Лизы.
Взъерошенной и помятой. Ей даже немного стыдно стало.
Видно же, что они с Димой явно не в шахматы играли.
Лиза тяжело вздохнула. Тишина вроде как успокаивать должна.
Однако на нее действовала удушающе. Столько всего произошло за
последние сутки, что хотелось… да чего угодно, только не
молчать.
— Почему Дима не ладит с Матвеем? — припомнила вчерашний
разговор с Похомовым.
Лизавета попыталась подавить зевок. Да и вообще не уснуть на
ходу, если уж на то пошло. Ночью не сомкнула глаз. Пару часов
легкой дремоты не в счет.
Данила молчал. Возможно, не услышал из-за хруста веток, хоть и
верилось в это с трудом. Возможно, просто проигнорировал, что более
вероятно.
Не суть. Главное – был нем как рыба. Ну и пожалуйста! Не хочет
говорить – и не надо. Обиженно насупившись, она неожиданно налетела
на Верещагина. Только сдавленно пискнуть «Ой!» и успела.
Когда остановился-то?
Придержав за локоть, он уберег Лизу от падения. Они как раз
вышли из лесополосы на поляну. Окинув местность беглым взглядом
Даня, пропустил девушку вперед. Сам тут же поравнялся,
подстраиваясь под ее шаг.
— У тебя было достаточно времени, спросить об этом самого
Дмитрия, — спокойно выдал, когда Лиза уже и не надеялась услышать
ответ.
— Если бы хотела узнать у него – узнала бы!
— Иными словами – не сказал?
Она хмыкнула, обреченно кивнув.
— Дима… умеет переводить разговор в нужное ему русло.
— Еще бы! — Даня сдержанно улыбнулся. — Так любопытно,
мышка?
— Не надо! — даже шаг сбавила. — Только ему можно называть
меня…
Мужчина в примирительном жесте вскинул ладони.
— Заметано. Выдохни, — выдержал паузу и продолжил. — Как тебя
угораздило-то? Совсем ведь юная еще… а он – взрослый дяденька.
Уточнять не требовалось. Лиза поняла суть вопроса.
— Не знаю, — лгать не стала. Лишь плечами пожала. — До сих пор
не понимаю. Само собой вышло.
— Угу. Само собой, значит, — сопровождающий задумчиво потер
шершавый подбородок. Как и у Димы, щетина к утру проступила. —
Первый раз вижу, чтобы Похомова так на ком-то клинило.
— А я не кто-то! — и сама не заметила, как на мужчину рявкнула.
— Я – его любовь, ясно? Безумная!
Мужчина коротко гоготнул:
— Знаю, знаю. Собственными глазами видел. Вашу Машу, как у вас
друг от друга крышу-то рвет! Не верил, что так бывает. Чую, ждут
нас всех тяжелые времена.
