Мария Дмитриевна давно считала, что у неё есть дар предвидения, и муж напрасно не слушает её подсказки.
– Я же говорила, что будет дождь, а ты поехал на велосипеде.
– Маш, по прогнозу никакого дождя не обещали, – Виктор вытирал лицо полотенцем, ёжась от прилипшей к телу мокрой одежде.
– А вот я говорила, что ты можешь заболеть, мне сон приснился…
– Маша! Позвони Верочке и ей расскажи. Я ещё буду твоим снам верить. В душ пойду, согреюсь.
– Иди, я чай поставлю. Варенье малиновое нужно и под одеяло. Не мальчик уже под дождём бегать.
Но Виктор не ответил, а быстро закрыл дверь ванной комнаты, оставив жену в коридоре.
– Ну и ладно, ладно. Можешь сердиться на самого себя.
Маша отправилась на кухню, собираясь согреть воду и заварить Иван-чай.
Они с мужем жили в обычной трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже. Трое их детей давно выросли и уехали за своими мечтами, не часто возвращаясь к родителям. Звонить не забывали, от помощи не отказывались, но судьба уже закручивала их жизненные дороги.
Выбрав себе профессию реставратора, Мария часто брала работу и на дом. Ей очень нравилось возвращать старые вещи к жизни. Ещё год назад она преподавала в колледже, но лишь исполнилось пятьдесят пять, она занялась только реставрацией. Виктор Викторович продолжал трудиться на военном заводе начальником смены.
Скучать Маша не успевала и лишь изредка вздыхала, глядя на фотографии своих детей, а теперь и внуков.
Заварив чай, Маша достала из холодильника банку малинового варенья и налила в блюдце ароматную густую жидкость. Уже собираясь присесть, она обернулась и вскрикнула. Муж стоял в дверном проёме, завернув нижнюю часть тела в полотенце. Бледный как полотно, он смотрел на Машу застывшим взглядом.
– Ты чего? – выдохнула Маша.
Но Виктор молчал.
– Витя, «скорую» вызвать?
– Маш, не надо.
– Давление померить?
– Сядь, не надо ничего.
– Ну, села.
Мария присела, но готова была резко вскочить и бежать за тонометром.
– Я маму видел, – прошептал Виктор.
– Ты дурак! – вскрикнула Маша. – Десять лет прошло, как умерла, а…
– Я её видел. Голову намылил, глаза закрыл, а когда открыл – она стоит мне пальцем грозит.
– И всё?
– А тебе мало?
– Иди, приляг. Ты точно заболел, как я и говорила. Рано ещё головой страдать, тебе до пенсии далеко.
– Мне страшно.
– Конечно, страшно. Стареть и болеть всегда страшно.
– Я не об этом. Почему она пришла, зачем?
– Вить, тебе просто померещилось. Как-то я не припомню, чтобы ты верил во всякую мистику. Завтра в церковь поедем, свечку маме поставим.
– Давай, сегодня.
– Вечер уже, с утра надо ехать. Завтра суббота, вот и поедем. Одевайся и чай пей. Твоя мама любила этот чай.
Но Виктор наотрез отказался пить Иван-чай, а попросил обычный из пакетиков. Через час Виктор плотно поужинал и, казалось, отошел от испуга. Он долго смотрел спортивную программу, так и уснув лёжа на диване.
Перемыв посуду, Маша протёрла пол и только после этого взяла в руки телефон.
– Вер, привет.
– Привет, ты чего так поздно?
– У меня тут чудо случилось, сразу и не опомнилась. Муж маму умершую увидел, пока душ принимал. Что думаешь, заболел?
– Ох, Маша, нехорошо это.
– Только не пугай. Витька у меня мужик здоровый.
– Я не пугаю, с чего ты взяла. Скорее он что-то задумал. Следи за ним внимательней.
– Не поняла. Он что, придуривается?
– Вполне возможно.
– Нет, не то. Он такой бледный был, так не притворишься.
– Артисты они все, некоторые очень талантливые.
– Думаешь, бес в ребро?
– И это возможно, тут они на всё пойдут.
– Да ну тебя, в самом деле. Не собираюсь я за ним следить. У меня на завтра заказчик есть, старый комод надо реставрировать. Возиться буду недели две.
