Прежде чем читатель приступит к знакомству с текстами, которые входят в эту книгу, хотелось бы предупредить об одной вещи. Эти байки – дань моей многолетней любви к рок-музыке. И, конечно же, дань тем людям, которые эту музыку создавали, чьи имена – по моему мнению – навечно вписаны в историю человечества. Однако те из читателей, которые далеки от предмета или же знакомы с ним поверхностно, могут прийти в некоторое недоумение. Поскольку очень многое в текстах отсылает к событиям, известным лишь меломану, хорошо знакомому с историей рок-рупп и музыкантов, которые стали героями этих баек. Человек «не в теме» может просто не понять написанного, поэтому я не льщу себя надеждой, что у «Рок-н-ролльных баек» будет большая аудитория. Ну а теперь, когда я вас обо всём предупредил, могу добавить только одно: приятного чтения!
Группа Pink Floyd на лондонской студии Abbey Road заканчивала репетировать свою новую эпическую программу, носившую рабочее название «Воплоти». Кто и что должен воплотить, было совершенно не ясно, но именно этим название музыкантам и нравилось.
Стихли последние звуки органа, и Роджер Уотерс заглянул в свой ежедневник.
– Так, следующая по расписанию – «Уютное оцепенение». Играем «Уютное оцепенение»!
– Ну, наконец-то, – проворчал Дейв Гилмор, – будем играть нормальную вещь.
– Что значит «нормальную»? – поинтересовался Роджер, – А все остальные, что, ненормальные?
– Конечно!
– Это почему ещё?
– Потому что эту песню написал я, – ответил Дейв, почёсывая голову, покрытую недели две немытыми длинными патлами.
– К-как это – ты? К этой п-программе всю музыку написал я, – проговорил Роджер, начиная от возбуждения заикаться. Краска гнева залила его лицо, поднимаясь снизу вверх, подобно красному вину, налитому в стакан.
– Ты написал кучу сопливого фуфла, навеянного предпубертатными воспоминаниями твоего никчемного детства, – Дейву особенно понравилось слово «предпубертатный», хотя он и не был уверен, существует ли оно в действительности, а если существует, то что же значит на самом деле, – а я написал в эту программу два гениальных соляка, ради которых и будут слушать пластинку, и которые войдут в золотой фонд рок-музыки. И вообще, все стоящие песни в этой группе написал я. А ты только и можешь, что ныть про своё несчастное детство, да в публику плевать.
Этого Роджер стерпеть уже не мог и сорвался на крик.
– Да что ты написал?! Ты все эти годы только пил, жрал, да по бабам шлялся! Извлекая две ноты за минуту, вообразил себя гениальным гитаристом! Как же – никчёмный музыкантишка! А я – я творил! Я все эти годы мучился, из глубин души с кровью извлекая эту музыку, эти стихи! Я – Мистер Пинк Флойд! Только я в этой группе действительно ТВОРИЛ!
– Эй, парни, – подал из-за ударной установки голос Ник Мейсон, – а как же Сид?
– Да пошёл ты в жопу со своим наркотом! – в один голос воскликнули Дейв и Роджер.
Ник вскочил, запустил барабанными палочками в стену и выбежал из студии, хлопнув дверью. Он шёл по коридору, а сзади доносились крики спорщиков:
– Я выкину тебя из группы и запишу два альбома собственного сочинения, которые будут признаны самыми гениальными за все годы её существования! – Дейв.
– Твои потуги никто не будет слушать, а меня признают величайшим композитором века, и я получу за свою общественную деятельность Нобелевскую премию мира! – Роджер.
Ник дошёл до бара, упал в кресло и выдохнул:
– Двойной виски! Безо льда и содовой!
***
А в студии Роджер и Дейв продолжали браниться, обвиняя друг друга во всех грехах и кроя последними словами. И только Рик Райт сидел за своим органом и тихо улыбался. Он-то знал, что единственные гениальные композиции за всю историю группы написал именно он. Поэтому он был тих и светел, как Будда, сидящий под деревом бодхи.
