Глава 1. Танцы под рэп и запах шашлыка
Место действия: Новые Лужки, Подмосковье, Воскресенье, 12 января. 2025 года. Вечер. Накануне старого Нового года.
Роман Сергеев стоял у края выложенной плиткой площадки, наблюдая, как дым от мангала исполнял причудливый танец в воздухе. Запах шашлыка был такой, что даже пролетающие мимо дроны-доставщики, казалось, замедлялись, принюхиваясь. Колонка JBL выдавала рэп с такими басами, что местные кошки уже наверняка записались на приём к психотерапевту.
Над коттеджным посёлком Новые Лужки висела дымка – гремучая смесь тумана и выхлопов от дронов-доставщиков, которые носились как угорелые, развозя пиццу и виски тем, кто внезапно осознал, что закуска к вечеринке сама себя не купит. Эти механические курьеры напоминали стаю голубей, только вместо хлебных крошек охотились за чаевыми.
Роман втянул носом воздух. Запах был что надо: угли, жареное мясо и свобода – примерно так, наверное, пахнет американская мечта по-русски. Он был в своей стихии: сын Сергея Сергеева, местного строительного магната, который превратил Новые Лужки в нечто среднее между Кремниевой долиной и Рублёвкой для тех, кому надоело притворяться бедным. Дома здесь щеголяли солнечными панелями, как модники – новыми айфонами, окна умели затемняться быстрее, чем школьник открывает вкладку с домашкой при появлении родителей, а заборы были напичканы датчиками, которые реагировали на чужаков быстрее, чем бабушки на скидки в "Пятёрочке".
– Ром, ты чего застыл, как памятник самому себе? – Дима, его лучший друг, материализовался рядом со стаканом, в котором плескалось что-то, подозрительно похожее на "Caipirinha". На нём красовалась куртка с подогревом, купленная на Wildberries – китайское чудо инженерной мысли, которое каким-то образом умудрялось выглядеть так, будто его сшил сам Джорджи Армани после трёх чашек эспрессо. Дима называл себя "инфлюенсером", хотя большая часть его подписчиков, похоже, была роботами, которые тоже мечтали стать блогерами.
– Думаю, сколько дронов сегодня собьют местные алкаши из Старых Лужков, – ответил Роман, ухмыляясь. – Вчера один уже рухнул у нас во дворе с коробкой суши. Отец сказал, что это «диверсия бедноты».
Дима хохотнул, пролив немного мохито на свои кроссовки.
– Беднота, говоришь? Они там с рогатками охотятся. Слышал, Петровы опять митинг затеяли у заброшенного парка? Твой старик их землю скупает, а они сопротивляются. Говорят, парк – историческое место, там старая беседка, которую нельзя сносить.
Роман пожал плечами. Его отец постоянно говорил о развитии района. Сергей Сергеев строил дома для тех, кто мог заплатить за будущее: умные системы, нейросети для управления климатом, зарядки для электрокаров прямо в гаражах. А Старые Лужки – это был даже не вчерашний день: двухэтажные хибары, построенные пленными немцами после войны с потрескавшейся штукатуркой, облезлыми, давно некрашеными рамами окон. Ржавые «Жигули» во дворах и мужики в трениках, пьющие водку на лавочках. Роман видел их из окна Теслы, когда ехал с отцом через тот район на прошлой неделе. Они смотрели на него так, будто он лично украл у них последний кусок хлеба.
– Пусть митингуют, – сказал он, отхлебнув из своего стакана. Виски обжёг горло, но оставил приятное тепло. – Всё равно их снесут. Отец уже подписал бумаги с администрацией. Через год там будет торговый центр с помещениями для офисов и кофейней на крыше.
Дима кивнул, но его взгляд уже скользнул куда-то в толпу.
– Смотри, а это кто? – Он ткнул пальцем в сторону двух девчонок, что только что появились из-за угла соседнего коттеджа. Одна была в пуховике с AliExpress, другая – в чём-то вроде старой куртки из секонд-хенда. Они явно не вписывались в здешний ландшафт из брендовых шмоток и свежих стрижек.
