Солнечный луч отыскал прореху в глухой обороне тяжелых непроницаемых штор и замер на стене, ярко осветив изображенную на обоях тройку, несущуюся во весь опор, как и положено, с бубенцами и покрикивающим, лихо заломившим картуз с пышным цветком возницей и сидящими в коляске хмельными от счастья молодыми. Свадьба. Вроде бы и обои, и рисунок не раз повторяется, но выполнено все с большим мастерством и любовью, а потому взгляд невольно задерживается. Впрочем, могло ли быть иначе, на косметический ремонт родительского дома Светлана не скупилась, к чему, собственно, если муж сказал о расходах даже не задумываться и тратить столько, сколько вздумается. Вот она и расстаралась, закупив все только самое дорогое, а дорогое – оно потому и дорогое, что и качество, и мастерство. Но как ни красива была картинка, непоседливому лучу никак не усидеть на одном месте, вот он пополз дальше по стене, выхватив березовую рощу, а вот он уже на кровати, высвечивает цветочки на подушке, а вот ему стало скучно иметь дела с неодушевленными предметами, и он решил поозорничать, скользнув на лицо спящего.
Светлана, задохнувшись от охватившей ее нежности, смотрела за тем, как Антон героически борется с солнечным проказником, но даже и не подумала встать и задернуть шторы поплотнее – уж больно забавен в этот момент был муж. Наконец, не выдержав пытки светом, Антон открыл глаза.
– Здравствуй, милый.
– Доброе утро. – Улыбка словно сама собой включилась на его лице, без какого-либо участия с его стороны. – Который час?
– Девять.
– Ничего себе. – Антон как ошпаренный выскочил из постели. Что-то он расслабился в последнее время. Нет, понятно, что вчера денек был не из легких, да и ночь, хотя на ночь грех жаловаться, но тем не менее это не повод отлеживать бока, когда дел невпроворот.
– Ты куда? – не удержавшись, прыснула в кулачок Светлана.
– Слишком много дел на сегодня, так что извини.
– Ты меня не любишь. – Звучало это не как вопрос, а как утверждение. Была склонность у молодой жены к смене настроений – как ветер в мае.
– Что за глупости?
– Никакие это не глупости. Чуть свет ты убегаешь из дома и не появляешься до самого вечера, а когда приходишь, то вечно хмурый и думаешь о чем-то о своем… – Ну как ребенок, ей-богу. Только что светилась счастьем, а вот губки надула.
– Прости, милая, но время сейчас очень тяжелое. Идет война. Сережа с Семеном застряли в Порт-Артуре, и все свалилось на меня.
– Так вызови их. Что им делать там, где они подвергаются опасности, там ведь идет война? – А вот теперь в тоне мелькнуло что-то такое, чего раньше не было. Это что же, девочка делает пробные шаги в области влияния на мужа? Интересно, но всему свое время и место.
– Света, давай договоримся раз и навсегда: ты никогда не будешь влезать в мои дела, какими бы они ни были. Никогда. Ты – моя жена, и тебя касается только то, что относится к семье. Все. Остальное – не твоего ума дело. И не надо дуться. Вот такой я самодур. – Ага, самодур, ничуть не бывало, и здесь это норма, не то что в его прошлом или будущем, ну понятно, в общем.
Все случилось шесть лет назад, когда трое друзей случайно встретились в уютном ресторанчике Владивостока. Продолжение банкета имело место в квартире Звонарева. Выпито было немало, рассказано тоже, в процессе разговора выяснилось, что Сергей Звонарев, друг и однокашник Песчанина, решил серьезно заняться паранормальными явлениями, и даже якобы в черте города ему удалось обнаружить самую настоящую аномальную зону. Вот и отправились друзья все втроем на обследование этой самой зоны. Что и как там произошло доподлинно, им так известно и не стало, а предположения Звонарева остались на уровне ничем не подтвержденных домыслов, но факт остается фактом. Загуляв в 1998-м и направившись вечером на указанный Звонаревым пустырь, поутру они проснулись в 1898-м.
