– Ну че, мент, принес? – Крепыш с наглой и самодовольной улыбкой рассматривал стоявшего перед ним мужчину.
Н-да-а. Не тот нынче пошел урка. Раньше все больше золотыми фиксами сверкали, для поднятия статуса в глазах общественности, а скорее своих собственных, теперь же – металлокерамику напоказ выставляют. Она сегодня подороже золотых коронок и мостов будет. И все же, несмотря на эти понты, Александр точно знал, кто перед ним.
– Урка, ты рот-то прикрой, не то зубы сквозняком вынесет, выслушивай потом нотации от твоего стоматолога.
– Чего-о?
– Я говорю, пасть захлопни.
– Да я тебя… Хык.
Закрепляя успех, Ладыгин схватил согнувшегося пополам «торпеду» и от души приложил головой о стену. За многие годы службы в милиции он научился строго дозировать свою силу. Практика, помноженная на возможную ответственность за превышение служебных полномочий. Чуть перегнул – и здравствуйте, пока еще товарищ следователь прокуратуры.
Это только в кино встречается хотя бы нормальное взаимопонимание между милицией и прокуратурой. Ах да, сегодня уже нет милиции, она чудесным образом трансформировалась в полицию.
Ерунда все это. Ладыгин как был ментом, так им и остался. Так вот, прокурорские сколь угодно долго будут тебе улыбаться и демонстрировать свое дружелюбие, но, если подвернется случай, обязательно прихватят за загривок. Причина проста. Каждый из них считает себя элитой, а ментов – так, средством, инструментом. Насколько хорош инструмент, настолько и бережное к нему отношение. Но это не значит, что при случае от него нельзя избавиться.
Помнится, Александр попался на одной оплошности. Да и не оплошность это была по большому счету. Просто нарушение некоторых процессуальных норм, причем с молчаливого одобрения прокуратуры. Впрочем, раскрытие преступления по этой статье шло в их показатели, поэтому причина была именно в этом. Нет, никто невиновных в суд не тащил и внахалку дело не шил. Преступление было вполне реальное, просто, если полностью соблюдать законность, с поличным преступника не взять.
Словом, все было как всегда. Но тут то ли у Михаила, следователя прокурорского, деньги закончились, то ли с показателями был полный ажур, а очередное дело их бы подпортило. Выпячиваться же перед вышестоящим начальством не всегда хорошо. Это ведь еще и повышенное внимание. А кому оно нужно, если ты не повернут на карьере.
Вызвал Михаил к себе Александра Ладыгина и огорошил известием, что усматривает в его действиях преступление. Мол, фальсификация чистой воды, и никуда от этого не деться. Впрочем, есть вариант. И ведь, что самое обидное, и водку не раз вместе пили, и Миша демонстрировал всем, какие они друзья навеки, и утверждал, что настоящий мент должен быть именно таким, как Ладыгин.
Разумеется, Александр вывернулся, влез в долги, но вариантом воспользовался. Нужно было видеть глаза Миши, когда он брал из рук друга Саши конверт с оговоренной суммой. Господи, как же ему было стыдно, неловко и еще бог весть что, но деньги он все же взял.
Примерно через неделю после этих событий Александр по службе оказался в прокуратуре. Молодые следователи, и среди них Михаил, шумной кучкой выскочили на широкое крыльцо, где была устроена курилка. Делать это в здании прокуратуры с некоторых пор категорически не рекомендовалось. Прокурор бросал курить, в связи с чем пребывал в дурном расположении духа.
Разумеется, Александр всех их знал и даже считался у них за своего. Каждому он как-то когда-то помог. Ясное дело, это касается службы. Но ведь и служебные обязанности можно выполнять по-разному. А на Ладыгина всегда можно было положиться. Этот не подведет и если нужно, то фигуранта выкопает из-под земли. Ну и процент раскрываемости повышался – не без этого.
