— Бросайте ее к белому волку, — скомандовал мужчина в белом
халате, внимательно окинув меня взглядом. Он нахмурил и без того
морщинистое лицо, сузив голубые глаза, которые точно дыру
сверлили.
Если бы я могла, то обязательно бы скривила губы ему в
ответ.
Вид был не первой свежести, учитывая то, что происходило в
лаборатории, но сейчас это интересовало меня меньше всего. В голове
шумело и раз за разом кидало то в жар, то в холод. При этом нижней
частью тела я совершенно не ощущала пола или же гладкость его
поверхности.
— Вы уверены, что она выживет после спаривания с ним? — врач
встряхнул меня, крепко придерживая цепи и наручники.
Я поморщилась от резкой боли в руках. Кончики пальцев
покалывало, распространяя холод по телу, начиная с верхних
конечностей. Метал с особым упоением впивался в нежную кожу
запястий. Именно она возвращала меня к гребаной реальности.
Реальность было неутешительной, поскольку… Погодите-ка… он
сказал о спаривании? Глаза округлились от удивления, и я медленно
перевела взгляд на мужчину в халате. О, Всевышний, пусть у меня
отсохнут уши, лишь бы я ослышалась!
— Мы сделали все, чтобы самка выжила после спаривания, Арнольд,
— отмахнулся главный командир белых халатов и уже озадачено
посмотрел на меня, — сложнее всего было заполучить землянку.
Землянку? О… боже… мой…
Внутри все похолодело, горло сжалось тугим спазмом. Так вот…
зачем… меня таскали несколько дней по лабораториям. Сначала
анализировали снимки, после делали многочисленные анализы,
психологические тесты. Объясняли весь кипишь тем, что землянки не
привыкли к иному климату, поэтому следовало ввести, ко всему
прочему, препараты. Я им верила, поскольку совершенно не помнила,
как попала сюда. Да и почему люди сделали бы что-то, что навредило
бы такому же, как они?
Хотя их разговоры и обозначение меня как «землянки» были
достаточно странны. Достаточно для того, чтобы усомниться. А я
этого не сделала… даже предположить не могла!
— Мистер Зальман, возможно, стоило бы поберечь наш земной
образец? Одному Богу известно, когда удастся заполучить землянку, в
которой столь удачно ужились гены…
— Я сказал: к белому волку ее, — резко отрезал командир. — Если
смеешь огрызаться, то отправишься следом, как трофей для альфы,
никчемное создание, называющее себя ученым.
Я замычала и завертела головой. Не хочу! Не хочу никуда идти!
Горло сжималось спазмами боли, сердце отчаянно стучало в груди
настолько громко, будто пыталось заглушить все остальные звуки.
Даже руками для пущей уверенности дернула, встречаясь лицом к лицу
с острой и мучительной вспышкой боли.
Арнольд даже не обратил внимание на это, продолжая
концентрировать все пугающее внимание на командира.
— Выполнять, — сухо скомандовал мистер Зальман.
Нет! Не-е-ет! Ничего не выполнять!
Я упрямо потянула на себя цепь, сопротивляясь сквозь слезы и
боль. Что-то мычала, пытаясь прокусить кляп, брыкалась и ползала по
полу, словно рыбка, выброшенная на берег. Ноги не слушались меня,
чувствительность будто бы специально не возвращалась.
— МОЛЧАТЬ!
Я замерла от крика, словно от пощечины.
Гневное лицо мистера Зальмана было прямо перед глазами. Седые
брови образовали глубокие складки на лбу, что делало старого
мужчину более пугающим. Губы сжал в тонкую линию, через которую
выпирали передние острые зубы. Как у зверя. И это заставило
застопориться с катящими слезами по щекам.
— Что стал? Выполняй приказ, идиот, — рявкнул мистер Зальман,
выпрямившись в спине и поправив белый воротничок.
— С-слушаюсь, — Арнольд поник.
К сожалению, вместе с ним и я.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и потянул меня за
собой, торопливо шагая по коридору.
Один…
Два…
Три…
Шаги эхом раздавались по серому коридору. И каждый его шаг
напоминал мне о том, что я находилась в ловушке и совсем скоро
встречусь с белым волком. Мои тихие всхлипы смешались с эхом
шагов.
