Рассвет еще умывал спящий приморский городок утренним багрянцем, когда глухо клацнул грузный засов массивных, железных ворот воинской части.
– Товарищ сержант, ну что вы делаете, – прогундел дневальный.
– Отставить разговоры, – рявкнул сержант, сжимая в зубах сигарету и не открывая прищуренных от удовольствия глаз, продолжая с явным наслаждением «писать» на внешнюю сторону ворот воинской части.
– Ну, товарищ сержант, ща же Кэп приедет весь наряд «от имеет» за пятно на воротах, – продолжал гундосить дневальный.
Сержант тем временем уже заканчивал «художественную опись» и словно возвращаясь с небес на землю, отрезал привычную до боли фразу
– Сколько служишь воин?
– Четвертый месяц, – не задумываясь и по привычке вытягиваясь, ответил дневальный.
– Не густо, – словно вспоминая что-то далекое, сказал сержант.
– А, знаешь боец, в чем главная сила ВДВ? – с привычной серьезностью спросил сержант.
– Так точно! В усиленной боевой и физической подготовки! – зазубренной фразой отчеканил боец.
– Да, нет солдат. Ты неправ. Такой хренью не только у нас страдают, – с каким-то равнодушием ответил сержант.
– Главная сила ВДВ, в традициях! – с каким-то упоением сказал сержант, забрасывая камуфляжную сумку за спину.
– И по этому, на правах бывшего дедушки нашего доблестного, гвардейского парашютно-десантного полка, я тебе как родному внуку завещаю эту знаковую традицию! – и сержант, с неизменной серьезностью, взглядом указал на мокрое пятно на серых парадных воротах воинской части.
– Вопросы есть?!
– Никак нет!
– Ну, тогда, тяни службу боец и не расслабляйся, а то точно выдерут!
Дневальный, не поняв юмора, серьезно кивнул головой и ответил, – Есть!
За два года до…
Весенние, утренние лучи солнца уже битый час пытались пробиться до сознания, спящего в полном забытье студента. Даже стук грузного ботинка в расхлябанную дверь комнаты женского общежития не сразу вернул его из мира грез.
– Зандр, да просыпайся ты! – испуганно и полушепотом, словно тихо крича, повторяла полуголая девица.
– Ну, Ириш, ой Ленчик, дайте мне хоть чуть, чуть поспать. – путаясь в мыслях, пробормотал студент, переворачиваясь на бок.
– Алекс, ну проснись же ты! Они нам щас дверь сломают! – истошно повторяла девица.
– Девчонки, пододвиньте стол к двери! – с мольбой в голосе обратилась она к двум испуганным подругам, такого же вида.
– Кто они? – пытаясь прийти в себя и тупо лупая глазами, с таким же кричащим шёпотом девицы, произнес студент.
– Кто, кто, тебя кто-то сдал, погоны твои нам щас дверь сломают, тебе валить надо, давай быстрей!
Нащупав под рукой из одежды только розовый женский халатик, парень не мешкая ни секунды, обернулся в него и четким отработанным движением выпрыгнул в распахнутое окно второго этажа. Стук тут же прекратился как по мановению волшебной палочки.
– Твою мать! – донесся незнакомый бас со двора женской общаги.
Девушки, переглянувшись, мгновенно рванули к окну и, судя по их ошеломленному виду, увиденное, их явно не порадовало. Молодой парень девятнадцати лет одетый лишь в девичий розовый халатик явно не его размера, стоял в клумбе полной цветущих ромашек, на коленях с выкрученными за спину руками, в которые отчаянно вцепились четыре солдата.
– Ну, что Званый, прямо роза во хмелю, отбегался?! – произнес капитан тем же звучным басом, – А ты знаешь, что таким как ты уклонистам уголовный срок светит? И тогда за тобой уже менты приедут и никакие родительские связи, ни бабские общаги тебе не помогут!
– Да, какой же я уклонист, товарищ капитан, я сегодня как проснулся, так зов родины почувствовал, что даже одеться забыл, сразу к вам побежал. Это хорошо, что вы тут неподалеку оказались, можно сказать, перст судьбы. – изображая глупую наивность, произнес студент.
