Я смотрю, как заканчивается моя жизнь. Это одновременно мука и облегчение. Я не умираю, хотя мое сердце разрывается. В венах бешено пульсирует кровь. Гудит в висках, пока мать поднимается на трибуну. Тянет паузу, как профессиональный дирижер оркестра, ждет, пока утихнут аплодисменты. Она опытный политик, перед толпой во дворе держится спокойно. Смотрит внимательным взглядом в камеру, зная, какое впечатление ее мужество производит на граждан, собравшихся под балконом Дворца Мечей. Материнская жертва разбивает им сердца. Сторонники отобраны специально, чтобы засвидетельствовать историческое событие.
Дуновение утренней прохлады треплет выбившуюся из элегантного узла на затылке прядь каштановых шелковистых волос. Позади матери на ветру полощутся полуночно-синие флаги с изображением золотых мечей. Она прячет улыбку.
– Граждане Мечей и Республики! – начинает она. По территории поместья разносится мелодичный голос, слова, точно камни, обрушиваются на толпу под балконом, заставляя ту умолкнуть. – Сегодня нам угрожает не только внешний враг, но и внутренний. Участь некогда великой нации – в наших руках, особенно в этот день – День Перехода.
Я не могу подавить дрожь. День Перехода. За свои восемнадцать лет я часто слышала эти слова. Кошмар наяву. Люди, желая напугать, говорят: в один прекрасный день ты станешь чужой тем, кого любишь. С ума сойти…
Я всегда знала, что этот день наступит. Думала, буду готова. Я ошибалась.
На затылке выступают крошечные капельки пота. Я стискиваю руки в замок за спиной, чтобы никто не увидел, как они дрожат. Мои длинные каштановые волосы развеваются на ветру.
– За все время существования Республики ни один призыв не был таким жизненно важным, – говорит мать. – Мы втянуты в смертельный бой – кровопролитную гражданскую войну, которую разожгли предатели, поправшие законы Уделов, оспорившие само наше право на существование. Мы, Перворожденные, должны править. Мы жертвуем всем ради защиты Республики. Рожденным вторыми оказана честь поддерживать благородную традицию – отдать жизнь своему Уделу и зову долга.
Она простирает руку в мою сторону, и все взгляды толпы обращаются на меня. Огромные виртуальные мониторы проецируют мое изображение. На экранах я куда больше, чем в жизни. Нужно изо всех сил сохранять спокойствие. Камеры видят все, и позже мое поведение будет тщательно проанализировано. Верность Уделам превыше всего.
Крошечные коричневые голографические мечи выделяются на лацканах моей новенькой формы цвета грязи. Тропо. Стараюсь не морщиться. Это эмблема самого низкого ранга второрожденных воинов. Пехота – расходный материал. Горло сжимается. С трудом сглатываю, стараясь его расслабить. Успокаивает лишь высокая фигура Дюны рядом со мной. Мой ментор, капитан гвардии, проявил упорство и пришел на оглашение. Это значит для меня больше, чем я могу выразить. Он лучше заботится обо мне, чем моя собственная семья.
На лацканах Дюны мерцают серебряные мечи. Всегда надеялась, что в День Перехода надену такие же, хоть я и не перворожденная. Я бы охраняла Просветленного – главу одного из девяти Уделов Республики, – защищала бы от любой опасности. Как мою мать, Оталу Сен-Сисмод, Просветленную Удела Мечей. Одна из самых могущественных лидеров, она руководит вооруженными силами и подчиняется только Верховному командующему, Просветленному Удела Добродетели. Если бы мать присвоила мне звание ионо и назначила своим личным охранником, я бы доказала ей свою ценность. Тогда я бы смогла остаться с семьей и Дюной. Защищала бы их.
