Шестнадцать лет
назад
— Не хочу, не хочу, не хочу! —
сердито топает ногами маленький мальчик. — Почему я должен делить с
ней комнату?
— Потому что теперь она будет
жить с нами.
— Пускай уходит туда, откуда
пришла!
— Она не может. Ей больше некуда
идти. Зои сейчас очень тяжело. Ты должен её поддержать.
Помочь почувствовать себя как дома.
— Дома? Этой мой дом! Где она
будет спать? В моей кровати?
— Нет. Мы уже заказали другую,
двухъярусную.
— Она будет трогать мои
игрушки!
— У неё есть
свои.
— Нет. Не хочу! Не хочу, чтобы
она жила с нами!
— Это не обсуждается. Илья, не
будь эгоистом. Ты же знаешь какое горе случилось с её
родителями! Девочка осталась совсем одна.
— А мне всё
равно!
— Довольно! — сердится мама. —
Это не тебе решать. Учись делиться, мы и так тебя слишком
разбаловали. Немедленно убери свои вещи и собери железную дорогу у
окна. Она скоро приедет. Не сделаешь сам, сделаю я. Но тогда всё
полетит в мусорку.
Она уходит, оставляя
восьмилетнего пацана в одиночестве злобно швырять в коробки
машинки. Он не хочет делиться. Ему плевать, что за горе случилось у
Зои. Пусть лучше не приезжает, иначе пожалеет! Иначе он превратит
её жизнь в ад.
Пятнадцать лет
назад
— Ты испортила его! Я собирал
его целую неделю!
— Я случайно.
— Неправда. Ты сделала это
нарочно!
— Ты меня толкнул.
— А ты не мешайся! Уйди, сгинь,
исчезни!
Четырнадцать лет
назад
— Я-я у-уродка, — заливается
горькими слезами девочка, в ужасе хватаясь за свои обкромсанные
пакли. Из-за клея, прочно зацементировавшего волосы, пришлось
отстричь любимые косички почти под ноль. Смотрится просто ужасно.
Словно у неё лишай. — К-как мне теперь идти в таком в школу-у-у?
Меня в-все засме-ю-ют! — хлюпает носом она.
— Всё совсем не так страшно.
Скоро они отрастут, — успокаивают её, но это не помогает. Она
выглядит просто кошмарно и во всём виноват он! Он это сделал! Он
постоянно над ней издевается. В школе, дома, на улице. Ежедневно.
Подставляет, обижает, обзывается, подзуживает делать это остальных.
Из-за него у неё нет друзей в школе. Из-за него никто не хочет с
ней общаться.
Ну ничего, он ещё пожалеет. Сам
напросился!
Тринадцать лет
назад
— Вы видели, что сделала эта
дура???
Червяки. Мерзкие дождевые
червяки. Она подложила их ему в кровать ночью, а он их всех
передавил. Как же гадко они воняют! И ей опять за это ничего не
будет. Ей никогда ничего не бывает за её выходки. Наказывают только
его.
Ну ничего, он ей отомстит. Но
так, чтобы родители не узнали...
Двенадцать лет
назад
— Полоумная! Ты меня чуть не
ослепила!
— А ты мне руку чуть не
сломал!
— Чумичка страшная! Как же ты
меня бесишь!
— Ненавижу!
Одиннадцать лет
назад
— Почему я должен там учиться? Я
не хочу!
— Ты поедешь и это не
обсуждается, — слово отца — закон. Ему никогда не
перечишь.
Мальчик знает, почему его
отправляют в кадетское училище. Всё из-за этой ябеды! Вечно она
незаслуженно обиженная, а он во всём виноват. И ничего, что это
придурошная первой начала, но директор спустил всех собак только на
него. Ей каждый раз всё сходит с рук. Потому что эта дура научилась
делать невинные глазки. Гадина! Как же он её ненавидит...
Четыре года
назад
— Что значит ты не будешь
поступать в военный вуз? А что ты собираешься делать?
— Ничего. Я улетаю в
Америку.
— Да кому ты там нужен!
— Точно не вам. У вас есть
Зои.
Семь лет прилежного обучения, а
для чего? Никому нет дела ни до его успехов, ни до его желаний.
Зато с этой мерзавкой носятся как угорелые. Зоечка то, Зоечка это.
У Зоечки скоро выпускной, Зоечке надо выбрать платье.
Тьфу.
Детская ревность в борьбе за
родительское внимание может и осталась позади, а вот ненависть к
человеку, который испортил его жизнь лишь с каждым разом всё
сильнее крепнет. И уже никогда не угаснет.
