Мне, как представителю первого послеоктябрьского поколения, которому пришлось пережить несравненно больше нынешнего, к которому относится и младший из соавторов этой книги, тяжело думать, что все наше поколение может быть оценено по неоправданно низким расценкам нынешних «оптовиков». Многие борзописцы, не умеющие или не желающие представить себя в ином времени, докатываются до утверждения, что мы, ветераны, были доведены Сталиным и всей, породившей его порочной системой авторитаризма, до состояния рабства.
Да, Сталин уничтожал ум, талант, честь и совесть народа. Стоило кому-либо из представителей его чуточку возвыситься над массой, и тут же следовала лютая расправа. Таким образом, были уничтожены лучшие, заслуженнейшие, талантливейшие, честнейшие, а поэтому – ценнейшие для страны люди. Выживали те, кто «посерее», да те, до которых не успели дотянуться руки сталинщины. Однако, уверяю, что это не было приспособленческой окраской «хамелеонов». Поэтому мы – не «враги народа», не «шпионы иностранных разведок», не «заговорщики террористы». Рядовых Сталин если и репрессировал, то в порядке «выполнения и перевыполнения плана» – недовыполнение исключалось.
Знала ли послеоктябрьская молодежь о массовом истреблении людей? – Да. Но, как правило, воспринимала зловещую информацию, как исполинскую битву Сталина с сатанеющим по мере приближения к коммунизму «врагом всех мастей и оттенков».
Вот – «главный сдвиг по фазе» большинства моих сверстников. Можно ли осуждать целое поколение за это? Только если принимать во внимание лишь голые факты, игнорируя господствовавшую в тот период лозунговую мишуру.
По идее серую массу легче «гнуть в дугу» и обращать в рабство. Эту весьма спорную идею и проповедуют нынче наиболее категоричные обвинители целого поколения людей, утверждающие, что пережившие сталинский геноцид, сколько бы не твердили, что «мы – не рабы, рабы – не мы!» – рабы все же…
О периоде оккупации фашистами Харькова рассказано более чемнедостаточно. О многом, пережитом нашими земляками в тот период, нынешнему поколению и вовсе ничего не известно.
Например, мало кому, кроме историков, известно, что наш город голодный и безоружный, будучи обреченным на оккупацию, сопротивлялся вооруженному до зубов врагу целый месяц. Учитывая соотношение сил, это было невероятно. И все же было!!!
Еще меньше известно о трагических буднях оккупации, о зверствах оккупантов, о геноциде. Мало кто знает о патриотах: замученных в застенках, повешенных, расстрелянных, задушенных выхлопными газами в «душегубках», заживо сожженных.
Сталинское представление о переживших оккупацию как о людях «неблагонадежных», к сожалению, и нынче не выкорчевано из сознания соответственно настроенных людей, и сейчас сплошь и рядом можно встретить в анкетах: «был ли в оккупации?» или «был ли в плену у немцев?». Одно лишь краткое «Да» и сейчас продолжает настораживать и отчуждать администрацию всех рангов, как в средние века клеймо, выжженное на лбу каторжника, отчуждало и настораживало неклейменых.
Мало кто знает об истинном размахе сопротивления патриотов оккупационному режиму даже там, где, казалось бы, борьба была невозможной. Сопротивление, в большинстве своем, стоило жизни. И все же – сопротивлялись, принимали смерть за торжество бытия. Об этом свидетельствуют многие тысячи борцов, казненных во время оккупации. Об этом говорит, в частности, бессмертный подвиг профессора Мещанинова и всего штата возглавляемой им 9-ой больницы и 7-ой поликлиники, что на Холодной горе, а также других больниц. Об этом говорят спасенные ими из лагерей смерти военнопленные…
