Автор выражает свою безмерную признательность тем, без чьей помощи эта книга никогда не была бы написана, а именно:
– инспектору Николасу Андерсену, любезно и терпеливо отвечавшему на мои многочисленные вопросы, касающиеся работы полиции Копенгагена;
– доктору Присцилле Сеестед, жизнерадостный характер которой, и готовность прийти на помощь совершенно не вязался с моим прежним представлениях о патологоанатомах;
– доктору Расмусу Брорсену, моему проводнику по загадочному миру человеческой психики;
– моему агенту Хельге Олесен, поддержка которой очень много для меня значила;
– профессору Лукасу Хейнесен-Шмидту, советы которого были поистине неоценимыми;
– куратору художественного музея Рибе Бьярне Могенсену, который знает ответы на все вопросы, касающиеся искусства и не только;
– Рамешу Премчанду, корифею художественной татуировки;
– и моему другу Карлу, который всегда меня понимает.
– Серийные убийцы не дураки, иначе им никогда не стать серийными убийцами. Иначе они попадутся на первом или на втором случае. На везение, знаете ли, уповать не стоит. Сегодня везет, а завтра может не повезти. Серийного убийцу не так-то просто вычислить, но мы делаем все, что в наших силах…
Для сорокадвухлетнего Якоба Йенсена должность комиссара полиции являлась не венцом карьеры, а всего лишь одной из ступенек – предпоследней – на пути к креслу министра юстиции. Йенсен не скрывал своих амбиций и, кажется, искренне верил в то, что его призвание – изменять мир к лучшему.
Сейчас он выглядел не самым лучшим образом. Журналисты, собравшиеся на очередную пресс-конференцию посвященную поимке Татуировщика, методично макали Йенсена в дерьмо, а он стоически ждал, пока они натешатся. Менее честолюбивый комиссар не стал бы прилюдно подставляться в качестве мальчика для битья, а спихнул бы эту неприятную миссию на кого-нибудь из подчиненных, хотя бы на своего заместителя Хеккерупа, который сейчас важно надувал щеки, сидя по правую руку от патрона. Хеккеруп осуществляет непосредственное руководство полицией Копенгагена, считается (только считается), что именно он руководит поисками Татуировщика, но разве комиссар Йенсен может позволить себе упустить хоть одну возможность покрасоваться перед камерами? Йенсен дальновиден, про таких ютландские рыбаки говорят «со своего порога заглядывает за горизонт», он понимает, что рано или поздно Татуировщик будет пойман и тогда наступят дни великого триумфа. Вся Дания будет восхищаться комиссаром Йенсеном, забыв о том, сколько бочек дерьма было вылито на его голову. К тому же, людям импонируют руководители, способные открыто говорить о проблемах своего ведомства и Йенсен умело играет на этой струне.
– Напомните, комиссар, сколько жертв на счету Татуировщика?
Вопрос можно было не задавать. Вся Дания знает, что двадцатилетняя Камилла Миккельсен стала тринадцатой жертвой Татуировщика. Камилла Миккельсен – красивое имя, имя, у которого есть ритм, шарм. У самой Камиллы, судя по прижизненным фотографиям, шарма тоже хватало. Татуировщик предпочитает иметь дело с молодыми и красивыми.
– Нам известно о тринадцати, – ответил Йенсен.
Хорошо ответил, правильно. Во-первых, формулировка правильная – «нам известно». Скажи он просто «тринадцать», сразу бы последовал уточняющий вопрос. Во-вторых, нахмурился и весь как-то помрачнел, показывая, как тяжело ему говорить о жертвах. Такие нюансы незамеченными не проходят. Сострадание ценится.
– Сейчас его спросят, почему Татуировщик делает жертвам татуировки, – сказал Оле Рийс.
Конференция была далеко не первой, а вопросы каждый раз задавались одни и те же и примерно в той же последовательности, так что никто не стал удивляться дару предсказания, внезапно прорезавшемуся у Оле.
