«…Кап!… Кап!… Кап!…» – гулко падали капли воды. Роман открыл глаза и силился понять, где он находится.
Первые лучи восходящего солнца освещали пещеру; ее серый свод был украшен густо усеянными мелкими и крупными сталактитами.
– Кажется, пришел в себя, – услышал он чей-то голос, и два женских силуэта склонились над ним. Одна из женщин села рядом, приподняла его голову и положила себе на колени.
– Пить…, – попросил Роман, но с его слипшихся губ сорвался лишь стон.
– Он просит пить, – сказала вторая и потянулась за фляжкой. Смачивая бинт, она стала прикладывать его к губам Романа, приговаривая: «Спаситель наш, наш герой! Слава Богу, ты пришел в себя. Теперь все будет хорошо. Скоро поправишься. Я обработала твои раны, они не такие опасные».
– Где я? – спросил Роман.
– Мы в безопасном месте, – ответила одна из женщин, и спросила: – Ты не помнишь, что произошло?
– Нет, – покачал головой Роман.
– Это ничего, память скоро вернется. У тебя была легкая контузия и осколочные ранения, когда ты остался в ущелье прикрывать наш отход.
– Фея, – ласково произнес Роман. Так в батальоне спецназа звали доктора со старомодным именем Фиона. Память медленно возвращалась к нему. В сознании стали всплывать обрывки событий последних дней.
… Они шли в середине колонны, на переходе Файзабад – Чарикар. Бойцы на идущем впереди бронетранспортере горланили под гитару песню: «Как тревожно в пути Чарикар – Файзабад, здесь товарища спас верный бронежилет, здесь седеет солдат восемнадцати лет».
После затяжного подъема, перед перевалом Саланг, как обычно, сделали остановку, чтобы долить воды в перегретые радиаторы и размять ноги. «Вертушки», сопровождавшие их, развернулись, и, на прощанье выпустив красные ракеты, повернули назад на базу.
Дальше была зона ответственности Ахмад-шаха Масуда, с которым год назад было заключено мирное соглашение, и все это время на этом участке дороги не возникало никаких проблем. Был конец апреля 1985 года, ясный солнечный день, и ничто не предвещало беды.
…После тоннеля дорога круто пошла на спуск и стала сильно петлять; местами она была вырублена в скалах, нависающих над головой. Прошли небольшое селение, приютившееся на склоне горы, и мост через протекавшую бурную речку Саланг.
Когда головной бронетранспортер вдруг подорвался на мине и вся колонна встала, с правой стороны на них обрушился шквал огня. Командир и Сергей, прикрывая женщин, стали отстреливаться, откинув брезентовый тент «уазика».
Роман, сидевший за рулем, мгновенно оценил ситуацию, включил передний мост и, взяв влево, съехал с дороги, а затем, медленно подпрыгивая на камнях, стал продвигаться в горы по небольшому ущелью, стараясь вывести машину из—под обстрела. Но и с этой стороны гор оказались душманы.
С соседнего холма их заметили и стали обстреливать. Спасали тюки и коробки в доверху набитом багажном отделении. Пуля пробила заднее колесо, но легкий «уазик» продолжал карабкаться в гору передним приводом. Отъехав от дороги несколько километров, машина встала. Ехать дальше было невозможно, дорога закончилась, и лишь крутая тропа, петляя между валунами и кустами, уходила в горы к далеким заснеженным вершинам.
– Уводите женщин, – приказал раненый командир, – я прикрою. Отступая и отстреливаясь, Роман слышал, как один из душманов, преследующий их, приказал взять женщин живыми. Тропа становилась все круче, двое мужчин и две женщины карабкались по ней, скользя на сыпучих склонах и хватаясь исцарапанными руками за выступающие камни и кусты.
Вконец измученные, выбившись из сил, они выбрались на вершину горы и попадали на траву. Перед ними раскинулось высокогорное плато, сплошь усеянное полевыми цветами. Немного передохнув, они благополучно преодолели мутный поток, стремительно несущий талые воды со снежных вершин.
