Так уж сложилось, что духи и призраки живут в старых домах.
Дом не обязательно должен быть заброшенным, но старым – однозначно. Все эти новостройки, навороченные модные квартиры с суперсовременным ремонтом – все они, конечно, здорово выглядят. Но в таких вот новостройках как будто чего-то не хватает… Или я просто привык жить только в захудалых съёмных квартирах.
В нашей стране, как известно, крайне мало замков с привидениями, зато памятников советской эпохе полно. И такими памятниками в том числе можно считать квартиры, типовухи, в которых прошло детство целого поколения или нескольких поколений. Сталинки, хрущевки, мрачные хмурые пятиэтажки, построенные в девяностые. На них посмотришь пасмурным утром – и на душе отчего-то становится погано… А ещё кто-то до сих пор живет в деревянных двухэтажных бараках, надеясь, что когда-нибудь их расселят.
Да, в наше время ещё стоят бараки и в них живут люди. Я даже как-то жил в одном из таких.
Вот в таких домах, хмурых «замках» советских и перестроечных эпох, в нашей стране и обитают призраки.
***
Мне всегда «везло» на съёмные квартиры.
В этом переезде, как и в этом доме, мне не нравилось почти всё, кроме цены.
Дом был старым и сумрачным, квартира – полная разруха, как и положено дешёвой квартире в старом доме. Пожилые соседи оказались неразговорчивы и смотрели на меня, словно злые волки.
Бабушки на лавке – ну как же без них! Обязательное приложение к старым типовым домам. Они вовсе необязательно злые, но мне, насколько помню, всегда было трудно найти с ними общий язык.
Несколько бабулек и один дед – они сидели на лавке у подъезда и наблюдали за тем, как мы с другом таскаем мои вещи наверх, в квартиру, из маленького ржавого «Бычка». За пятнадцать минут нас успели разглядеть и обсудить. Они перемывали нам кости, не заботясь о том, что мы можем услышать.
– Этот тощий какой-то, глаза запали – не жрёт ничего, наверное… токо пьет! – это, видимо, было обо мне.
– А этот-то жирный, как кабан, жрёт-то наверное сколько! С другом бы хоть поделился, – это было о моем приятеле.
Услышав это за своей спиной, он остановился и шумно выдохнул, собирая в кулак крохи своего терпения.
– Ещё немного, и я всю эту пенсию здесь разгоню нафиг!
– Да ладно тебе, забей. Я у них вообще алкаш.
– И какого хрена они сплетничают?
– Мне с ними ещё жить в одном доме, так что не бузи.
Вещей у меня было совсем немного, и все же, пока мы таскали – успели накосячить.
Я задел краем коробки чью-то дверь, и – как-то неловко все получилось – меня занесло, и я чуть было не рухнул на эту самую дверь.
Не то чтобы это произвело много шума, но несколько секунд спустя дверь открылась и мне окатили отборным матом, за то что я чуть было не «испортил дверь».
Так бывает – пожилие люди всего бояться и любят напридумывать себе лишнего. Пожилая женщина с первого этажа решила, что я поцарапал ей дверь, обхаяла меня на чем свет стоит, и не успел я сказать что-то в ответ, захлопнула дверь перед моим носом.
Конфликт закончился не успев начаться, но я уже ненавидел эту женщину, и этих стариков, что тут же принялись обсуждать меня за спиной.
Мой друг, кажется что-то сказал этой сварливой стае на лавке и тут же получил в свой адрес порцию ругани.
– Слушай, ну и «пенсия» у тебя здесь. Соседи, блин… – сказал мой друг, когда мы занесли последние коробки.
Его родители умерли очень рано, так что он понятия не имел, как общаться с этой самой «пенсией».
Было слышно, как на там, во дворе сплетничают мои новые соседи.
– Тот то, который толстый – совсем охамел, зажрался!
– А этот «стручок», наркоман который, на ногах едва держится – тоже ненормальный какой-то. Точно нам нормальной жизни с ним не будет. По скорей бы съехал отсюдова.
