Глава 1. 31 мая 2001 года. Иерусалим. Стена Плача
Ирина Рувимчик, она же Шайтанкыз
– А ведь ты, уважаемый, вполне мог стать моим «клиентом» – если бы ГКЧП не провалил так бездарно свой путч.
Наталья не поменяла выражения лица, едва не столкнувшись в толчее с бывшим Генеральным секретарем ЦК КПСС и первым Президентом Советского Союза, страны, которая осталась лишь на старых школьных картах и в воспоминаниях людей. Десять лет, что прошли после бесславного сидения в Форосе, сильно изменили бывшего лидера страны. Лицо стало уставшим, обрюзгшим, хотя губы по-прежнему кривились в подобии доброжелательной улыбки. Сейчас в ней, в улыбке, больше проглядывали какие-то жалкие нотки. Четче на покрытом жидкими прядями волос черепе выделялось родимое пятно, в которое (это опять подумала Мышка) было бы так удобно целиться из снайперской винтовки.
Впрочем, былой злости к Михаилу Сергеевичу подполковник Крупина не испытывала. Время пригасило злой огонек в груди; к тому же пришло понимание, что перемены в стране были неизбежны, и скорее не вина, а беда этого человека состояла в том, что он не смог возглавить этот процесс.
– Духа не хватило, – резюмировала Наталья, отступая в сторону, чтобы не акцентировать на своей персоне внимание охраны, которая все-таки была.
Пусть охранявшая не русского гостя Израиля, а его министра иностранных дел Шимона Переса. Горбачев, о чем-то оживленно беседовавший с министром (через переводчика, естественно), наткнулся на ее взгляд, чуть прищуренный, словно у глаза действительно застыл оптический прицел, и замолчал. А потом несколько раз оглянулся на эту еврейку, явно имевшую какой-то интерес к нему, бывшему властителю одной шестой части мира.
– А может, – подумала Наталья, – когда-то моя фотография мелькнула перед твоими глазами? Может, ты подумывал, да так и не решился отдать приказ ликвидировать одного из тех, кто пришел тебе на смену?
Никакого уважения к этому пожилому человеку, вопреки своему первому мысленному обращению к нему, она не испытывала. И любопытство Натальи тут же погасло – она вспомнила достаточно широко разрекламированную акцию, которую задумал Михаил Сергеевич. Встретиться с несколькими политиками, определяющими не только настоящее, но и будущее цивилизации; создать цикл передач, которые назвал…
– Не важно, как, – не стала напрягать еще раз память Крупина, – вот и шел бы в тележурналисты. Сейчас получал бы нормальную пенсию, а не ту, которой тебя «отблагодарила» родина за многолетнюю плодотворную службу.
Она имела в виду сейчас ту унизительную минималку, что назначил для проживания («Точнее, доживания», – усмехнулась Мышка) бывшему президенту страны Пенсионный фонд России.
Наталья повернулась налево от места встречи с прошлым. Именно в этом месте людской поток делился надвое. Налево устремилась к древним камням мужская его часть. В нем уже растворилась фигура Николая Емельянова. Точнее двух Николаев – старшего и младшего, которого после ожесточенного, но короткого спора уступила отцу мать, Лидия. Конечно, подполковнику Николаеву вряд ли удалось бы победить в этом споре, если бы его не поддержала другой подполковник – Крупина.
– Не будем лезть в чужой монастырь со своим уставом, – отрезала она, и молодая мама смирилась.
«Монастырем» в данном случае выступала знаменитая Стена Плача, иерусалимская святыня. Это была первая поездка семьи Емельяновых за пределы крошечного особняка, что утопал в зелени в тель-авивском предместье Бат-Яме. Не считая, конечно, короткого вояжа из перинатального центра в госпитале «Ихилов», где Лидка благополучно разрешилась четырехкилограммовым богатырем Коленькой. Уже пять месяцев Наталья наслаждалась спокойной, почти семейной жизнью. Конечно, пеленки она не стирала и обеды с ужинами не готовила. Но вполне оттаяла, и душой и телом, от той кровавой мясорубки, которую сама же и устроила в древнем японском храме.
