Посвящается каждому Али-Рыбаку
всех времен и народов…
1.
– Да, лихая ночка выпала на долю Его Величества. Ничего страшнее и не может быть для короля, – так рассуждал один рыбак, стоя с удочкой на плоском камне и обращаясь к своим собратьям, которые длинной цепочкой растянулись вдоль берега реки.
– Повезло Его Величеству, ничего не скажешь! – подхватил кто-то.
– А ты почем знаешь? – вмешался в разговор третий. – Давай сначала дослушаем, чем там дело кончилось.
– Одни говорят, что разбойники на него напали, – продолжал рассказчик, – другие – что враги.
– Не все ли равно: разбойники, враги?.. – опять перебили его.
– Конечно, разницы почти никакой, – раздался чей-то голос, – разве лишь в том, чего хотят те и другие.
– Значит, согласны со мной: в том-то и соль! – снова заговорил рассказчик.
– Ну, хорошо, разбойники – одно, враги – другое, но все же при чем здесь Его Величество? – нетерпеливо спросил кто-то.
Рассказчик, наклонившись вперед, бросил в воду горсть протухших отрубей для приманки рыбы и прибавил:
– Разбойникам нужна казна, сокровища, а врагам – сам правитель. Им не терпится расправиться с Его Величеством и посадить на его место другого, а то и изменить все государство, или даже передать все королевство вместе с подданными в руки какого-нибудь иноземного правителя.
– Тяни, тяни скорей! – закричали вдруг Али-Рыбаку, который живо прислушивался к разговору о короле и его ужасной ночи, о разбойниках и сторонниках короля.
Взглянув на поплавок, раскачивавшийся на воде, который то погружался, то снова выныривал, он небрежно махнул рукой:
– Чего тянуть? Мелюзга! – и опять обернулся к рассказчику.
– Как бы то ни было, – продолжал тот, – а ведь в жизни случается, что враги становятся разбойниками, а те – врагами. И цели их могут совпадать… На самом деле, вражда относительна, а вот разбой и грабеж – это уже нечто абсолютное.
– Сказал же тебе: тяни удочку, клюет! – настойчиво твердил Али-Рыбаку все тот же голос.
Али поспешил дернуть удочку, не очень-то веря в удачу. И увидев мелкую рыбешку, трепыхавшуюся на крючке, буркнул себе под нос:
– Говорил же: мелюзга! Хотя лучше, чем ничего. Одной рыбкой больше.
А про себя подумал: «Если бы не эта история про короля, все тут же бы раскричались: «Али-Рыбак вечно первый, всегда у него улов больше всех!»
А рассказчик тем временем продолжал:
– Семь дней… длилась королевская охота на диких козлов, а на восьмой день…
– Интересно, а какого мнения Его Величество о рыбалке? – опять перебили его.
– Это лишь одному богу известно! Король никогда не спускается сюда, в долину нашей реки, – заметил кто-то из рыбаков.
– Отношение королей, принцев и вообще всех правителей к охоте – дело ясное, – тут же подхватил другой, – самой природой в них заложена страсть гоняться за чем-нибудь, а не противостоять проблемам, как это делаем мы, а потом они стараются все себе подчинить.
– Это политическое толкование.
– Конечно, – усмехнулся рыбак, стоявший рядом с Али, – охота за политической добычей тоже своего рода скачки, спорт, а рыбалка – это ремесло, работа руками, она требует особой сноровки, и это – дело подданных. Какие тут еще могут быть толкования!
Тут уж Али-Рыбак не выдержал:
– Дайте же Буджеме поподробнее рассказать нам о той ночи, – сказал он.
– Ну вот видишь, Али, опять мне слова не дают сказать, – посетовал рассказчик, – Его Величество чуть было не расстался с жизнью, а их это совершенно не волнует?
– Ты пытаешься в чем-то обвинить нас, Буджема? – спросил его один из рыбаков.
