С глубокой и бесконечной любовью к моей семье и друзьям, ставшим её неотъемлемой частью. Отдельный низкий поклон родителям, учителям и педагогам, научившим и воспитавшим
От автора
Привет, дорогой друг!
Спасибо, что нашёл в себе силы и желание открыть эту книжку. Я уже предвкушаю твои ожидания и начинаю испытывать небольшое давление в свой адрес, поэтому, позволь начать роман с небольшого кредита доверия уже с твоей стороны в виде этого небольшого обращения.
Идея о том, что этот отчасти автобиографический роман «Сахар» должен жить появилась летом 2015-го года. Он должен был стать некой квинтэссенцией моего личного периода взросления, подвести определённую черту, собрав воедино все кусочки моих личностных отношений и мыслей о насущном.
Уже тогда, работая в составе студенческого отряда на солнечном полуострове Крым, я знал и верил, что однажды поделюсь своим видением жизни глазами подростка, который пока ещё понятия не имеет, чего хочет от жизни, но горит и сгорает в своих желаниях найти себя. Его попытки не всегда успешны, будничная суета и доступность различного рода хлама дурманит, отуманивает взгляды, притупляет чувства.
Я обещал, прежде всего, самому себе, что этот роман будет таким, как бывает в жизни: максимально честным перед тобой (да-да, перед тобой, друг), открытым и доступным, иногда совсем нелогичным и глупым. В общем, как оно и бывает в жизни, верно?
В повествовании «Сахара» должна ощущаться пряная лёгкость, воздушность чтения, никакого вранья между мной и тобой, границ и дешёвого притворства. Всё, как оно есть. И ни капли лишнего.
Так что, при любом раскладе, желаю каждому найти занятие по душе и обрести душевный покой, пусть сладкая гармония бытия наполняет ваше тело каждый новый день твоей жизни. И пусть так будет всегда!
Приятного чтения, друг!
Артём Елчев
Пролог
Август
На улице уже давно стемнело, время близилось к полуночи. Воздух был чистым и свежим, вокруг царствовал самый прекрасный месяц в году – безмятежный август.
Ступая лёгкими равномерными шагами, молодой человек в джинсовой куртке холодного оттенка ориентировался на синеватый огонёк, исходящий из одного из окон двенадцатиэтажного дома, семь этажей которого составляли своим общим колоритом имитацию радуги.
«Где же хоть одна скамейка?», – уже в который раз пробежала эта однозначная мысль в его уставшей, опухшей от мыслей голове.
«Грёбанные скамейки… Сраные многоэтажки… Ну, всё, дойду до ближайшего двора, а там-то и передохну хоть немного. Главное, случайно не перепутать ударение и… Эм…", – продолжал не совсем изящно, зато честно мыслить юноша, переступая огромные заросли колючей травы, двигаясь к своей новой цели.
Преодолев последние метры зелёного островка, он наконец-то вышел к новостройке, которая огромной буквой "П" статно расположилась вокруг детской площадки, эпицентром которой была убогая скамейка без спинки.
Что показалось ему удивительным и в какой-то степени даже предательским, единственное место, где он мог наконец-то посидеть несколько минут в тишине и покое, было занято. На самом краешке сидела и бесцельно смотрела вдаль девушка, апатично свесив ноги, на которых красовались пёстрые сапожки. Издалека она показалась ему даже симпатичной.
«Дерьмо», – грубо констатировал он и уверенными шагами направился в её сторону, выпрямив спину для сущего эффекта.
Девушка довольно быстро заметила его появление в этой немой сцене и наглядно изобразила безразличие, снова отводя взгляд куда-то в сторону.
– Хэй! – поздоровался парень в джинсовке. Ноль реакции с её стороны. – Хэй! – уже более громко повторил он. – Мадемуазель? Не против, если я присяду? – поинтересовался он, уже готовый присесть на противоположный край скамьи.
