Я посвящаю эту книгу моему сыну Харту Мерриаму Шульцу, или Ни-та-ма-кви-и (Одинокому Волку), как называет его народ его матери. Он родился ни исходе эпохи бизонов и с раннего детства своими детскими ручонками начал лепить статуэтки лошадей, бизонов, оленей и других животных из глины, добытой на берегах реки; его единственной целью в жизни было сделать себе имя в мире искусства. И вот, наконец, он предоставил рисунки для одной из моих книг, этой книги. Его родной дед, Чёрный Орёл, был могучим воином, сражавшимся со Змеями. Мне интересно, что бы сказал этот старик, если бы был жив и мог увидеть своего внука, который с такой симпатией изображает события из жизни женщины из племени Змей?
Джеймс Уиллард Шульц (Ап-и-кун-и)
Лос-Анджелес, Калифорния, 1 марта 1918 года
Сакаджавея из народа шошонов – она была пленницей и женой
На травянистых равнинах Дакоты, в стране миннетари;
Но она услышала зов западного ветра и захотела последовать за солнцем
Назад, к сияющим горам и долинам, где началась её жизнь.
И вот, когда отважные капитаны, стремясь к азиатским морям,
Завершили своё чудесное путешествие в стране миннетари
(Краснокожие коченики – омаха, манданы, сиу,
То дружелюбные, то враждебные, пока они пробирались через их девственные земли),
Она была рада, что свернула с травянистых равнин и повела их на Запад.;
Её путь был верен, как у лебедя, летящего на север, к своему гнезду, заросшему тростником;
Её взгляд был остёр, как у орла, когда внизу пасутся ягнята;
Ее слух был тонок, как у оленя, охраняющего оленёнка и лань.
Она была стройной, как ель на склоне холма, гибкой, как ива,
А поступь её была быстра, как у антилопы, когда охотник скачет по лесу;
В расшитом платье и мокасинах, с косами цвета воронова крыла,
С туго подвязанной бизоньей шкурой, в которой уютно устроился ее малыш —
Девушка всего шестнадцати лет, она – птица, возвращающаяся с поисков,
Свободная от языков гор, глубоко запавшая в сердце.
Шошонка Сакаджавея повела на Запад! —
В широкие саванны Миссури, кишащие бизонами и оленями,
Где гризли бродил по дикому побережью, а пума и волк рыскали поблизости;
К водопаду, к лугам, где цветут лилии и розы;
По лесным тропинкам без солнечного света, в тишину и мрак каньона;
К жилам золота и серебра, к горам, огромным и мрачным -
Их снежные вершины теряются в облаках на широком горизонте;
Через мрачный перевал, мимо парящего пика, пока не подул свежий азиатский ветер,
И вот! рев Орегона и великолепие моря!
Когда-нибудь, на величественных горах, где разделяются реки, питаемые снегами -
Одни текут в далёкую Атлантику, другие в Тихий океан -
Там, рядом с доблестными капитанами, чья слава никогда не померкнет
Пока солнце опускается в Азиатское море, а звезды плывут в эфире.,
Она будет стоять в бронзе, такой же темно-коричневой, как и её девичьи щёки,
В расшитом платье, с заплетенными в косы волосами и губами, чуть изогнутыми для того, чтобы заговорить;
И горные ветры, задерживаясь на гребне, будут шептать:
«Сакаджавея, дочь шошонов, проложившая путь на Запад!»
Эдна Дин Проктор
