Лети, лети, мотылёк!
– Я тебе в тысячный раз говорю. Найди его! Полковник, ты не пожалеешь, – сказал господин Овечкин с нажимом на последнее слово.
Полковник Звягинцев сглотнул. Господин Овечкин был убедителен – светло-серый слегка примятый костюм, ёжик седых волос, пара жёстких глаз – всё навалилось на приставку Т-образного стола, костяшки кулаков упёрлись в столешницу, обнажая под манжетой белой рубашки золотые часы от Cartier.
– Или пожалеешь, – добавил господин Овечкин.
– Значит так. Убийцу ищут лучшие опера, следствие продолжается. Не надо тут мне вот, – сказал Звягинцев, не поднимаясь с кожаного кресла.
Господин Овечкин убрал кулаки со стола, распрямился и подошёл к высокому окну. По-хозяйски раздвинул жалюзи, хрустнул позвонками в затекшей шее и уставился на улицу.
– Ты хоронил детей, полковник?
– Не довелось, – угрюмо буркнул Звягинцев, пригладил несуществующие волосы на голом черепе, понимая, куда клонит посетитель.
– Ты слышал вопли женщины, закапывающей родное дитя в землю?
Господин Овечкин резко развернулся к хозяину кабинета с убедительными портретами, гербами на стенах и государственным флагом в углу.
– Сестра рыдала у меня на груди, когда племянника хоронили. Понимаешь? И до сих пор рыдает днями и ночами. А эта тварь ходит по городу, как ни в чем не бывало. Найди его.
– Ищем, – сказал Звягинцев и уставился в столешницу.
Его удручало не то, что владелец федеральной сетью автосалонов господин Овечкин дружил с губернаторами и генералами и мог по-другому разговаривать, а то, что и, правда, не нашли. Год искали Мясника и не нашли.
– Придумай что-нибудь. Ты же можешь, я знаю! Найдёшь эту мразь, пять джипов Управлению МВД подарю. Как благотворительность. Или тебе лично, – шепнул посетитель, наклоняясь к уху.
– Управлению, – твёрдо сказал Звягинцев.
Господин Овечкин ушёл, оставив после себя смесь ароматов Givenchy и запаха машинного масла. Он лично менял его в своём автомобиле. Принципиальный.
– Шилов, зайди, – сказал полковник, отжимая кнопку громкоговорителя телефона на столе.
– Вызывали, товарищ полковник? – в дверях стоял тёмноволосый бровастый парень с раздвоенным подбородком.
На вид разгильдяй – кожаная куртка, волосы взлохмачены, поганенькая улыбочка на пухлых губах, но начальство его хвалило и рекомендовало к повышению. Раскрываемость преступлений выше всех по округу.
– Заходи. Садись. Дело есть к тебе, лейтенант.
Никита Шилов сел за приставку Т-образного стола. Звягинцев же наоборот, встал и начал ходить из угла в угол, сложив руки за спиной.
– Возьми-ка ты себе одно дело. Заглохло оно в отделе, а ты у нас человек новый, свежая кровь, так сказать. Вот и возьми.
– Тухляк что ли? – оскалился Шилов.
– Ты это… того самого… Не зубоскаль. Со старшим по званию разговариваешь.
Лейтенант выпрямился на стуле и достал блокнот.
– Записывай, запоминай. Потерпевший Андрей Овечкин найден в парке имени Горького выпотрошенным. Всё внутренние органы аккуратно вырезаны, поэтому убийцу прозвали Мясник. Никаких улик – ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни биологических следов. Следов насилия, борьбы нет, но перед смертью у жертвы были сексуальные, так сказать, сношения.
Никита хихикнул. Звягинцев угрожающе затих.
– Всё, всё, молчу, – сказал Шилов, примирительно поднимая руки вверх.
– Через месяц родные получили 50 тысяч евро, – продолжил рассказ и хождение по кабинету полковник. – Пакет с деньгами подкинули матери в машину.
Никита присвистнул. Широкие чёрные брови поползли вверх.
– Иди, работай, лейтенант. Завтра в 10.00 жду с докладом.
Шилов заперся в тесном кабинете, который он делил с напарником. Благо тот отбыл в отпуск, и можно было в тишине и одиночестве думать, курить, пить кофе и опять думать, листая отчёты "глухаря" и просматривая записи с камер видеонаблюдения. Дома его всё равно никто не ждал. В прошлом году невеста покинула лейтенанта полиции в канун дня бракосочетания без объяснения причин.
